Западня для Евы (Ловушка для Евы)

Ева хмыкнула и, надев башмаки, взяла его за руку:

– Пошли вместе пнем кое-кого в задницу.

Глава 22

Так как численность технарей в ее команде подавляла не технарей, Ева перенесла совещание в лабораторию.

Суть их работы была ей недоступна, назначение инструментов, аккуратно разложенных на рабочих столах, – неизвестно. Она не смогла бы расшифровать беспорядочные пятна цветовых кодировок; значки, мелькающие на экранах под аккомпанемент тихого гудения слаженно работающих машин, казались ей полной абракадаброй.

Но она знала, что перед ней материализация многих человекочасов работы и невероятной концентрации умственной энергии.

– Вы убьете этот вирус.

– Да, непременно. Он уже умирает. – Рорк бросил взгляд на один из мониторов, заполненный бесконечными рядами кодов и вводов. – Это хитроумный «червяк», но на вид он опаснее, чем на самом деле.

– Значит, он все-таки очень опасен?

– Можно и так сказать, – согласился Рорк. – К счастью, его действие ограниченно, но для большинства персональных компьютеров он смертельно опасен. Мы пытаемся проследить причастность Спарроуза к его зарождению.

– Тут основная заслуга принадлежит Токимото, – вставила Рива.

– Я же работаю не один, – скромно отмахнулся Токимото. – И мне бы в голову не пришло исследовать эту возможность, если бы не предоставленные мне данные.

– Спарроуз как раз на это и рассчитывал, – задумчиво произнесла Ева. – Он создал вирус и поручил Бисселу сыграть двойного агента. ОБР верит, что вирус у «Бригады Судного дня», «Бригада» верит, что вирус у ОБР. И обе стороны, которые он водит за нос своей дезинформацией, верят, что вирус куда мощнее, чем на самом деле. Обе стороны выкладывают большие деньги. А Биссел через Кейд перекачивает эти деньги – во всяком случае, добрую их половину – обратно Спарроузу.

– Хорошая афера, – прокомментировал Рорк. – В краткосрочной перспективе она могла бы стать безупречной. Но было бы умнее с его стороны не размахиваться так широко. Например, втянуть в торг за вирус пару частных корпораций, не привлекая ОБР и другие спецслужбы.

– Честолюбие его заело. А также жадность, – добавила Ева. – Он получает данные о работе над вирусом «Рорк индастриз», и это дает ему возможность вовремя прикрыть свою задницу, если ваш исследовательский отдел подберется к нему слишком близко.

– Да, это тоже хороший ход. – Не отрывая глаз от мелькающих на экране кодов, Рорк понял, что решение уже рядом. – Но его кругозор был узок. Он верил, что сможет все контролировать, не пачкая рук в крови, и удерживать Биссел а на коротком поводке, пока в нем еще есть надобность.

– Трус. – Ева вспомнила, как Спарроуз рыдал и выл в больничной палате. – Очень скоро он оказался в ловушке. Биссела шантажирует брат, ему нужно все больше и больше денег. Кейд тоже требует большего. А «Рорк индастриз» подбирается все ближе к тому, чтобы положить конец его выгодному предприятию.

– И тогда он дает Бисселу новое задание, которое разом положит конец всем проблемам. – Пибоди покачала головой. – Это выходит за всякие рамки, а Биссел слишком туп, чтобы заметить капкан. Извините, – повернулась она к Риве.

– Без проблем.

– Не просто слишком туп, – добавила Ева, – слишком эгоцентричен. Он живет в мире своих фантазий. Он – агент 007 с лицензией на убийство.

– Ах, вот как! – просияла Пибоди. – Вы тоже запали на Бонда!

– Я всегда аккуратно выполняю домашние задания. Но теперь Биссел увяз по горло. Он не может пожаловаться в ОБР. Он не может обратиться к другой стороне. Он слишком долго выжидал, и бежать уже поздно: все его счета обнаружены и заморожены. Он убил, чтобы остаться мертвым, но и это прикрытие провалено. Он устроил покушение на Спарроуза, но промахнулся. Вместо того чтобы умереть, Спарроуа попал под арест, и теперь он использует все, что у него имеется, чтобы выторговать себе поблажку и закопать Биссела. Биссел уже не агент 007, и вдобавок он растерял всю славу и блеск человека искусства.

– Если можно назвать это дерьмо искусством! – Рива усмехнулась, когда все посмотрели на нее. Слушайте, не один только Блэр умеет притворяться. Мне его поделки никогда не нравились. – Она повела плечами, словно сбрасывая тяжесть. – Как хорошо, что можно сказать об этом вслух! И вообще я начинаю чувствовать себя хорошо во всех отношениях!

– Погодите радоваться, он еще заявит о себе, – предупредила Ева. – Но сначала ему надо зализать свои раны, самоутвердиться, обрести какую-то почву под ногами. Рива, вы говорили, что он искренне одержим своим творчеством?

– Да. В этом отношении он просто не мог притворяться. Он работал годами, учился, добивался своей цели. Он целыми днями потел над каждой новой скульптурой, не ел и не спал, когда входил в рабочий ритм. Может, мне и не нравились его работы, но сам он вкладывал в них всю душу – всю свою черную, подлую, прогнившую душу! Я еще какое-то время буду изливать яд, – пояснила Рива, смутившись. – И отпускать всевозможные дешевые остроты в его адрес. – Она снова усмехнулась. – Это я так, к сведению.