Западня для Евы

— Это же один из моих людей! Для меня это личный выпад. Кто-то вошел в эту комнату и убил этого… этого мальчика. Как будто муху прихлопнул! Убийца его не знал, не испытывал к нему никаких чувств. Ему просто нужно было устранить небольшое препятствие, чтобы проникнуть в мой дом. Для него это ничего не значило… Дай мне минуту, Даллас, мне надо прийти в себя. Тогда от меня хоть будет какой-то толк — и тебе, и ему.

Он вышел из комнаты, а Ева повернулась к напарнице.

— Пибоди, займись этим. Зафиксируй место, вызови экспертов, начинай опрашивать соседей. Мне придется уехать в Башню.

— Мне тоже надо там быть.

— Они вызвали меня, а не тебя. Подбородок Пибоди окаменел.

— Я ваша напарница, и если вам хотят прищемить задницу, значит, и мне тоже.

— Ценю твои высокие чувства, хоть и выраженные в несколько странной форме, но мне необходимо, чтобы моя напарница прикрыла собой этот участок. Ты нужна ему, — добавила Ева, кивнув на Пауэл-ла. — Ты должна помочь Морсу. А если мне прищемят задницу, Пибоди, я хочу, чтобы ты довела расследование до конца, не распустила команду. Я не пытаюсь тебя уберечь, я рассчитываю на тебя.

— Ладно, я этим займусь. — Пибоди подошла к Еве и встала рядом с ней над телом Джозефа Пауэл-ла. — Я о нем позабочусь.

Ева кивнула.

— А теперь расскажи мне, что ты здесь видишь.

— Он вошел сам. Через дверь. Он знает, как обходить охрану, а тут и обходить нечего. Ни камер, ни консьержа. Он выбрал Пауэлла, а не Сибрески, потому что Пауэлл жил один, и потом, он был санитаром, значит, именно он оформлял бумаги. Умышленное убийство, чисто деловое. Он вошел и приступил прямо к делу. Пауэлл был в постели — либо спал, либо одурел от «травки», либо и то и другое. Он просто наклонился, прижал оружие к его горлу и нажал на спуск. М-м-м… — Пибоди быстро оглядела комнату. — Никакого пропуска или удостоверения личности, поблизости не видно. Он мог забрать пропуск и подделать его для собственных нужд. Это мы проверим. А потом он просто вышел. Время смерти мы установим, но предположительно это произошло в середине вчерашнего дня.

— Вот с этого и начни. Я вернусь домой, как только освобожусь. Возможно, Морс захочет сам уведомить ближайших родственников, но если нет…

— Я обо всем позабочусь. Не беспокойтесь об этом, Даллас.

— Ладно, не буду.

Ева направилась к двери, но остановилась перед плакатом Мэвис.

— Не смей ей рассказывать!

С этими словами она вышла из комнаты.

В лаборатории Рива работала бок о бок с Токимото. Они почти не разговаривали, лишь изредка обменивались репликами на компьютерном жаргоне, понятном только специалистам. Но в основном между ними царило молчание. Она думала, он ждал.

Рива и предположить не могла, как страстно ему хочется заговорить, как давно он придумывает и оттачивает слова, обращенные к ней. Но он твердил себе, что она в беде и сейчас не время. Она только что овдовела и только что узнала, что покойный муж использовал ее. Она уязвима, эмоционально не защищена. Это было бы равносильно… кровопийству — так, кажется, это называется? — приставать к ней сейчас со своими чувствами.

Но когда Рива с усталым вздохом откинулась на спинку кресла, слова полились сами собой:

— Вы себя изнуряете. Вам нужно передохнуть. Двадцать минут. Прогулка на свежем воздухе.

— Мы уже близки к решению. Я это чувствую.

— Двадцать минут все равно ничего не изменят. У вас глаза красные.

Она криво усмехнулась.

— Спасибо, что сказали.

— Да нет, у вас чудесные глаза. Просто вы их переутомляете.

Рива закрыла глаза.

— Вы даже не знаете, какого они цвета на самом деле.

— Отчего же? Знаю. Они серые. Как дым. Или туман в лунную ночь.

Она открыла один глаз и покосилась на него.

— А это еще откуда взялось?

— Понятия не имею. — Токимото был растерян, но решил идти до конца. — Очевидно, у меня мозги устали, и теперь они такие же красные, как ваши глаза. Я думаю, нам стоит пойти прогуляться.

— Почему бы и нет? — Рива пристально взглянула на него и поднялась из-за стола. — Идемте. Почему бы и нет?

Рорк наблюдал за ними с другого конца комнаты.

— Слава богу, наконец-то, — пробормотал он. — Давно пора!

— У тебя что-то есть? — с надеждой вскинулся Финн.

— Нет. Извини. Я думал о другом.

— Что-то ты сегодня немного не в форме, а, мальчик мой?

— Я в форме. — Рорк потянулся за своей кофейной кружкой, обнаружил, что она пуста, и еле удержался от искушения запустить ею в стеклянную стену.

— Давай я тебе еще налью, а заодно и себе, — Финн проворно выхватил кружку из рук Рорка.

— Спасибо.

Наполнив обе кружки горячим кофе, Финн вернулся и подвинул свое кресло, чтобы сесть рядом с Рорком.

— Она может за себя постоять, ты же знаешь.

— Мне ли не знать.

Рорк взял инструмент, тонкий, как зубной зонд, и осторожно поскреб какое-то микроскопическое наслоение на микросхеме. Но, увидев, что Финн не трогается с места, как ни в чем не бывало попивая кофеек, он отложил инструмент и тяжело вздохнул.

— Я ей вломил как следует перед уходом. Видит бог, она это заслужила. Но мне жаль, что это случилось так не вовремя.