Западня для генерала

– Да-да, прежде всего надо сохранить нынешние активы, а потом…

– А потом она сама предложит, будешь получать и концессии, и госзаказы. И станешь ты, Миша, её личным кошельком, только успевай выполнять желания. Но помни, только через фонд!

– Я уже название придумал. Назовём его «Презент».

Яша поморщился:

– Ну зачем так откровенно? Я предпочёл бы «Благо».

– Ладно, пусть будет «Благо». Но меня вот что смущает. Если я стану владельцем фонда, тогда журналюги могут раскопать… Начнутся неприятные вопросы, да и нашей даме вместе с её мужем слегка подпортят имидж. Конечно, до прокуратуры дело не дойдёт, но…

Яша призадумался.

– Сделаем так. Ты учреждаешь фирму, но к управлению формально не будешь иметь никакого отношения. А через какое-то время фирма создаёт этот фонд. И ты как бы ни при чём! Только время от времени жертвуешь этому фонду от щедрот своих на богоугодные дела.

– Я бы добавил ещё один нюанс. Руководить фондом должен человек, которому она… ну, подруга этой Василисы, полностью бы доверяла.

– Правильная мысль! Так они будут уверены, что не обманешь.

– Да ладно тебе, я на такое не способен.

Так ли всё было, или по-другому, Егор этого не знал. Догадки к делу не подошьёшь, аудиозапись могла оказаться искусно исполненной подделкой, а Идельсона никто не позволит допросить. Ясно лишь одно – если это та самая Василиса, которую он уже вовлёк в свою игру, тогда появляется возможность использовать её родственные связи для получения более достоверной информации. Хотя «заговорщики» имён не называли, Егор без труда догадался, что речь шла о Софье Павловне и её супруге, занимавшем важный пост в правительстве.

Глава 6. Софочка и Василиса

Задача перед Викуловым стояла непростая, поэтому требовалась тщательная подготовка. Прежде всего, нужно найти способ, как заставить Василису согласиться на участие в этом деле. Конечно, в её положении нет смысла привередничать, но вдруг захочет что-то заработать. Да при её-то жадности всего можно ожидать! Однако тут ситуация достаточно прозрачная – на всё её имущество и банковские счета наложен был арест, поэтому о какой-то материальной компенсации говорить бессмысленно. Есть вроде бы одна возможность убедить – встреча с влиятельной родственницей даст ей надежду на некоторое облегчение грядущей участи. Такой вариант не стоит отвергать, но более реальным для неё был бы расчёт на снисхождение от следствия.

Честно говоря, зла ей Викулов не желал, хотя за все эти дела она вполне заслуживала порки. Эх, если бы таким способом можно было избавлять людей от мерзких пороков, от чёрной зависти, от неутолимой алчности! Однако наука ещё не доросла до того, чтобы ликвидировать все эти пороки с помощью генной инженерии, ну а карательные органы могли только надеяться, что страх перед наказанием удержит от нежелательных поступков. В общем, Викулов на свой страх и риск предложил Василисе следующий вариант, намекнув на свои связи в Следственном комитете и в прокуратуре: два года домашнего ареста, из которых она большую часть уже отсидела, и запрет на пять лет занимать руководящие должности в госучреждениях. Такой приговор вполне реален, если прокуратора и суд примут во внимание её готовность сотрудничать со следствием. Немного подумав, Василиса согласилась.

Теперь следовало позаботиться о том, чтобы сохранить предстоящее свидание в секрете. Ясно же, что Софья Павловна не захочет мужа подставлять, афишируя связь с обвиняемой по нашумевшему делу. Можно рассчитывать лишь на сострадание, но тут уж всё зависело от Василисы – даже в ходе следствия она давила, в основном, на жалость и кое в чём добилась своего. Домашний арест и разрешение совершать прогулки по магазинам – такого в следственной практике прежде не бывало, но тут Егор совершенно ни при чём, поскольку на этом настояла Генпрокуратура.

Впрочем, был в кармане у Егора важный козырь. Дело в том, что доказать преступное происхождение пяти баулов с драгоценностями, изъятых на квартире Василисы, ему не удалось – увы, на этих «брюликах» нет ярлыков, где было бы рассказано о том, где, когда и на какие деньги они куплены. То ли подарил отец, «богатенький Буратино», то ли досталось по наследству от прабабушки – так утверждала Василиса. А как оно на самом деле, это крайне трудно доказать, да и её роль в деле бывшего министра обороны в ходе следствия становилась всё менее значительной – подельники отказывались от прежних показаний, и в результате прокуратура склонялась к версии, будто Федюкин с Василисой тут как бы ни при чём, им можно предъявить только обвинение в халатности. Так что после возмещения причинённого ущерба, о чём позаботился её отец, и отбытия наказания к Василисе вернутся те самые баулы. И тут наступает самый важный момент – чем скорее Василиса выйдет на свободу, тем скорее может поделиться с Софьей Павловной нажитым богатством. А уж та наверняка кусала себе губы, когда смотрела по телевизору на ожерелья с бриллиантами, на перстни с изумрудами… Ну какая женщина перед этим устоит?