Западня для оборотня

Глория хмуро посмотрела на мерцавший в звездном свете камешек. Благословение самой Богини, обещавшее защиту от насилия. Любой, кто попробует распустить свои руки – останется без них, а заодно лишится жизни. Но радости девочка не испытывала. Лучше бы Ютаи отдала эту побрякушку сестре! Но Ариэлле уже девять… Это много.

– Мама так обрадуется! – всплеснула руками сестра. – Теперь тебе нечего…

Но, запнувшись, подхватила одной рукой мешок, а второй ее.

– … Нам надо спешить. Я видела пару Псов. И еще стражники были…

Неизвестно, кто из них хуже. Закон давно служил Лордам, и патрули ночью появлялись лишь для видимости. Однажды Глория проснулась среди ночи от криков. Страшных женских криков, от которых спина покрывалась липким потом ужаса. А потом мама просто закрыла ей уши. Надолго.

Глория кралась по переулкам вслед за сестрой, а ладонь почему-то сама собой легла на грудь и сжала камешек. Наверное, все из-за того, что он теплый… Подумаешь – подарок! Ее этим не купишь! И в храм она больше не придет. Никогда.

Глава 1

– Я тебя убью, драная ты сука…

Глыба мяса сплюнула на песок кровавую слюну и осколки зубов, а Глория демонстративно  повертела в пальцах шест.

– Жирное брехло, – хохотнула, презрительно разглядывая противника.

Скверно вышло – одним-то глазом. Второй полностью заплыл, и слезы текли без остановки. Опять тратиться на лекаря…  Это не порез, который можно заштопать и помазать мазью: окривевший боец – мертвый боец.

Мышцы по привычке среагировали на молниеносный бросок противника, и посох звонко припечатал рычащую тушу по заднице. Публика яростно взревела, требуя повторить трюк. Облезут. Она и так задержала бой на пять минут дольше положенного и подставилась под лишний десяток ударов. Люди алчут зрелища. Крови и громких стонов, когда жертва давится слезами, умоляя о пощаде. Бесполезно.

Ее ответный выпад был в два раза быстрее.  Проскользнув под самой рукой противника, Глория очутилась за огромной спиной. Шест свистнул в воздухе, с силой опускаясь под колени. С бычьим ревом мужик  рухнул вниз, а она, еще раз картинно взмахнув рукой, впечатала оружие в основание черепа, с хрустом  ломая первый шейный позвонок. Как-то по-бабьи всхлипнув, противник свалился мордой в песок.

Завершил бой смачный плевок в сторону неподвижной туши.

– Да!

Сотни голосов потоком нечистот обрушились сверху. Как же она их ненавидела! Каждого из этих пресыщенных жизнью ублюдков, явившихся пощекотать себе нервишки за чужой счет. Их лица давно смазались в одну отвратительную морду, с блестящими от животного экстаза глазами и оскаленным ртом.

– Ро-за, Ро-за, – толпа скандировала ее прозвище, бросая на арену кроваво-алые цветы.

Идиотская кличка, но Глория послушно отыгрывала последние минуты своей роли. Лениво прогулявшись вдоль бортиков, подцепила один из брошенных  под ноги цветков и крепко поцеловала бархатные лепестки. Лучше не думать, чьи слюнявые губы прикасались к этой несчастной розочке. Или не только губы… к горлу подкатила привычная тошнота.

– Мой цветок, она выбрала мой цветок, – заверещал чей-то голос. Женский.

Тошнота тут же пропала. Женщина – ещё ладно. Не так мерзко. Для поддержания образа, Глория ловко распутала шнуровку на глухой горловине и сунула туда трофей.

– А-а-а! – завопил все тот же голос, и его поддержал хор последователей. Вот так, уж лучше слыть любительницей женской ласки, чем отбиваться от опостылевшего мужского внимания.

Бедро нещадно ломило, но  Глория не позволяла себе хромать, привычно переживая боль внутри. Она – Роза. Прекрасная, насколько может быть прекрасна пропахшая потом и кровью одноглазая девица, и опасная. Особенно последнее. Не зря ее выставляли в паре с огромными мужиками. Вид хрупкой девочки против  обросшего мясом борова особенно привлекал зрителей. А для остроты зрелища ей полагался лишь посох, в то время как противник мог пользоваться чем угодно.

И сегодняшнее зрелище точно потянет на несколько полных кошелей серебра. Целых три недели свободы для Ариэллы. И если бы не этот чертов глаз… Глория потрогала опухшую скулу. Если бы не глаз, то вышло бы три с половиной. Ярость лениво выставила когти, но после трудного боя хотелось только одного – заползти в кровать и проспать минимум полдня.

Ноги несли привычным маршрутом – в покои Распорядителя арены. Жадная сволочь лично выдавала деньги, мусоля каждую монету не по одному разу. Глории особенно нравилось наблюдать за выражением холеной морды, когда распорядитель все-таки вынужден был расставаться с деньгами. Она смаковала каждую секунду, нарочно не торопясь прятать кошелек и мечтала, чтобы алчного ублюдка хватил удар.

Охрана у изукрашенных резьбой и позолотой дверей удостоила ее ленивым взглядом. С обыском приставать не стали. Марик и Стэн были немногими из мужиков, к кому Глория испытывала некое подобие терпимости. Хотя бы потому, что они не насиловали по углам бесправных рабынь, и не посещали борделей, живя с одной, но постоянной женщиной.

– Неплохой бой, – сквозь зубы процедил Стэн. – Торгуйся.