Западня для олигарха

– Холостой я, моя супруга – моя работа. Все, поехали…

Володя открыл дверцу видавшего виды «гольфа», и Гюнтеру было очень приятно, что русский полицейский, живущий на «задворках Российской империи», ездит на немецком автомобиле.

В машине как-то самой собой молодые люди, практически ровесники, перешли на «ты». Гюнтер сразу достал из кейса карту, все остальные вещи выложили в квартире Тарасова, которую он даже не успел разглядеть. Бросили сумки прямо у дверей и поехали к Синецким.

Николай – отец пропавшей девочки и друг Володи – смотрел на Гюнтера как на своего спасителя. Хотя шансов на то, что его приезд поспособствует немедленной поимке Троеглазова, были минимальны, всем с появлением приятного немецкого парня стало как-то легче – и Синецким, да и самому Тарасову.

В квартире друга их встречали как дорогих гостей, усадили за стол, чему оголодавший за время своего путешествия по России Гюнтер был несказанно рад. Сначала ему во всех красках рассказали историю похищения Юльки злодеем Троеглазовым. Зачем ребенок понадобился этому олигарху-исследователю, никто толком не понимал.

У следствия не было четкой версии, объясняющей поступок Троеглазова. У родителей девочки, естественно, тоже. Милая, очаровательная бабушка, которая считала себя виновницей похищения и жесточайшим образом страдала по этому поводу, однако, утверждала, что с девочкой ничего плохого не сделают.

Володя сразу предложил идею похода в горы. Гюнтер прекрасно помнил, что у Марины была идея фикс – найти местонахождение некоего племени воинов, которые в течение непродолжительного (в историческом летосчислении) времени держали в «ежовых рукавицах» жителей огромных территорий, находящихся на маршрутах Великого Шелкового пути. Он неоднократно объяснял своей возлюбленной абсурдность этой идеи, основанной на летописи некоего акына Карынпачи и прочих сомнительных доказательствах, которые она по крупицам собирала в маленьких музеях и архивах алтайских городов. Но Марина не соглашалась с доводами Гюнтера. Она слепо верила в то, что некая Сигора существовала, и только ждала удобного случая, чтобы поехать на поиски ее местонахождения. Поэтому, когда Троеглазов вышел на нее с встречным предложением поехать вместе на Алтай, она с радостью согласилась. Да так загорелась идей поездки, что даже Гюнтеру не позвонила. Хотя поговорить он с ней толком бы и не смог – лежал в больнице с загипсованной челюстью…

Гюнтер ловил себя на мысли, что ревнует Марину к злодею Троеглазову, и жаждал встречи с этим «похитителем маленьких девочек». Да, кстати, и больших тоже… После того как Барбара рассказала ему, сколько раз он звал в бреду Марину и совершенно не узнавал жену, он окончательно убедился в том, кто все же главная женщина в его жизни.

Барбара тоже это поняла, хотя давно уже догадывалась, что во время своих продолжительных командировок в Хельсинки Гюнтер работает там не только в музее. Беспамятство супруга выдало его окончательно. Барбара никогда не отличалась решительностью, она была тихой, скромной любящей женой и матерью, но инициатором развода стала именно она. Гюнтер этого никак не ожидал, а его родители и подавно, поэтому последние несколько дней перед поездкой в Россию были для него китайской пыткой. Особенно момент объяснения с сыновьями…

Идею Тарасова о походе в горы он, естественно, поддержал. Очень хотелось разобраться на месте с Троеглазовым. Но куда идти? Откуда начинать поиски? Где искать таинственную Сигору? Вопросов было больше, чем ответов. На карте, составленной бароном Маннергеймом во время путешествия по Туркестану, были четко прорисованы контуры горного ландшафта Юго-Западного Алтая, переходящего в бежево-желтый пейзаж пустыни Такла-Макан.

Там, где горный хребет делает извилистую дугу, как раз, по мнению Марины, и должна находиться таинственная мифическая Сигора. Она показывала Гюнтеру это место на карте, но при этом радиус ее приблизительного местонахождения составлял километров пятьдесят – семьдесят. Более точных предположений у нее не было. Если сравнивать с современной картой, то местечко приходилось как раз на стык всех четырех государств.

Тарасов не удержался от комментария:

– Прелесть, что за место. И в какой стране, позвольте узнать, в данный момент находится экспедиция?

– Насчет страны – не знаю, не берусь утверждать, но мне ясно то, что где-то в высоком и труднодоступном месте. Айяндакские воины периодически совершали набеги, а потом прятались в труднодоступных местах. В рукописи Карынпачи об этом как раз упоминается, а Маннергейм путешествовал по Восточному Туркестану, в то время не существовало таких границ, как теперь, – рассудительно заметил Гюнтер.

– Кто такой этот Карынпачи? – спросил Тарасов.