Западня для ведьмы

До мальчишки не враз дошло, что жизнь продолжается. Он сидел застывший, как будто окаменевший, а потом, осмыслив услышанное, оперся потными ладонями о скамью, обессиленно ссутулил обмякшие плечи, перед тем вздернутые и напряженные. Начал постепенно краснеть.

– Мало его лупили в детстве ремнем по самому дорогому, – добавил архимаг. – Пусть останется и послушает дебаты о финансировании ремонта Дворца Собраний и восстановительных работ в Пергамоне. Ему будет полезно. При условии, что хоть что-нибудь может пойти на пользу мозгам, которые у него находятся, по всей очевидности, в самом дорогом месте.

К концу этой речи лицо Дирвена залила краска, и потерянный предобморочный взгляд приговоренного к смерти сменился угрюмым, исподлобья. Голову он опустил, как и ожидалось от виновника такого беспримерного раздрая, но Орвехт готов был на что угодно побиться об заклад, что стыда за содеянное там нет и в помине. Только обида и острое, как бритва, ощущение несправедливости: отобрали шляпу, лишили почетного звания, публично обругали и высмеяли – как же тут не обижаться?

Трем его надзирателям повезло куда меньше. Парней сослали в Очалгу – сурийскую колонию Ларвезы, на юго-восточный рубеж, за которым лежат земли Исшоды, захваченные вошедшим в силу волшебным народцем.

Такие бедствия порой где-нибудь да случаются, и люди вынуждены уходить, чтобы не оказаться в игрушках у распоясавшейся нечисти. Спустя какое-то время соотношение глубинных магических факторов, определяющих порядок вещей в Сонхи, естественным образом изменится, тогда нетрудно будет разобраться с захватчиками (чаще всего те сами разбегаются и прячутся кто куда, почуяв, что у них больше нет преимущества), и прежние хозяева или их потомки смогут вернуться на свою территорию. Обычно в первые годы после этого земли там на диво плодородны, а продукты сельского хозяйства особенно сладки и обильны. В ученых кругах даже бытует гипотеза, что за счет подобных катаклизмов – для людей, кто бы спорил, неприятных – природа залечивает раны и восстанавливает силы.

Сурийцы, которые еще с полвека назад поселились в Ларвезе общинами, были беженцами с юго-востока.

Провинившихся магов и амулетчиков Ложа отправляла туда в ссылку. Для того чтобы отслужить там положенный срок и вернуться обратно живым-здоровым, требовалось изрядное везение.

Поначалу шли разговоры о том, чтобы и главного виновника в Очалгу сплавить, но это были всего лишь разговоры. Архимаги спускали пар, заодно пеняя коллегам, которые настояли на том, чтобы привезти его в Пергамон, да еще вручить накануне Великого Светлейшего Собрания «Рвущий цепи, рушащий стены»: мол, с таким первым амулетчиком не нужно засылать к нам вражьих диверсантов – он и сам заместо них все сделает. Те отпирались, и каждый утверждал, что уж он-то вовсе на этом не настаивал, а вот другие настаивали, что верно, то верно… По их речам выходило, что все до единого были против присутствия Дирвена на Собрании, и всякий мол-де старался убедить в этом остальных, а к его предупреждениям не прислушались.

Ссылать юного угробца в юго-восточное пограничье передумали: это же все равно, что в сердцах зашвырнуть ценнейший уникальный артефакт в помойное ведро – чтобы через пять минут, спохватившись, вытащить его оттуда и заботливо обтереть. Вместо этого Дирвена решили припугнуть и пристыдить. Первое получилось, второе – не очень-то: пока обсуждался вопрос об источниках финансирования восстановительных работ, на миловидном полудетском лице опального амулетчика все явственнее проступало выражение «ну, вы все тут и сволочи!». По крайней мере такое заключение сделал Суно, неплохо его знавший.

Часть расходов взял на себя Королевский банк, остальное бремя легло на Ложу. В Пергамоне уже трудилось множество магов, амулетчиков и студентов Академии, приводя в порядок жилые дома и прочие городские постройки. Людей пока поселили в шатрах и палатках, кое-кто перебрался к родственникам в Салубу. Обстановка была спокойная, без мародерства: Пергамон – закрытый для посторонних городок, местные жители благоразумны и законопослушны, у Ложи там все под контролем.

Во Дворце Собраний тоже вовсю кипела работа. Массивные межэтажные перекрытия пока что держались за счет колонн и заклинаний. К счастью для тех, кто там находился в момент, когда Дирвен привел в действие «Рвущий – рушащий», среди присутствующих было немало сильных волшебников, которые не растерялись и мигом сотворили замедляющие и укрепляющие чары, не позволив зданию развалиться.

Судя по обиженной конопатой физиономии Дирвена, ему казалось, что все разговоры об этом ведутся с одной-единственной целью: заставить его еще хуже почувствовать себя после пережитого ужаса.