Западня для Золушки

Назавтра она наверняка призвала бы его снова, но теперь я уже знала, чего хочет Жанна, и мне оставалось лишь продолжить начатое ею. Мики поехала к Шансу, который был не в курсе. Она позвонила во Флоренцию одному из помощников Рафферми, узнала, что Франсуа в надежде снискать благоволение крестной Мидоля держал ее в курсе всего. Самое комичное в этой истории — это то, что он тоже возвращал ей ее чеки.

Я позвонила Жанне, как было уговорено. Был конец мая. В Париже стояла прекрасная погода, на Юге — еще лучше. Жанна сказала, чтобы я умаслила Мики, как я это умею делать, и упросила ее съездить туда со мной. У Рафферми была вилла на берегу моря, в местечке под названием мыс Кадэ. Там-то мы и встретимся, когда настанет время.

— Настанет время для чего?

— Повесь трубку, — сказала Жанна. — Я сделаю все, чтобы помочь тебе ее уговорить. Твое дело — быть с нею поласковей, а думать за нас обеих предоставь мне. Позвони мне через неделю. Надеюсь, вы уже будете на чемоданах.

— Завещание огласили? Есть какие-то неувязки? Я бы хотела знать…

— Повесь трубку, — повторила Жанна. — Достала.

Десять дней спустя, в начале июня, мы с Мики прибыли на мыс Кадэ. Всю ночь мы проехали в ее автомобильчике, набитом чемоданами. Утром Иветта, женщина из местных, знавшая Мюрно, как она ее называла, отворила нам виллу.

Там было просторно, солнечно, воздух был напоен ароматом сосен. Мы спустились искупаться к пустынному галечному пляжу у подножия высокого мыса, на котором стояла вилла. Мики сразу принялась учить меня плавать. В мокрых купальниках мы рухнули на одну из постелей и проспали до вечера.

Я проснулась первая. Долго смотрела на спавшую рядом Мики, представляла себе уж не знаю какие сны за ее сомкнутыми длинными ресницами, коснулась ее ноги, теплой и живой, и отодвинула ее от себя. Я сама себе внушала ужас. Я села в машину и поехала в Ла-Сьота, ближайший город, откуда позвонила Жанне и сказала ей, что сама себе внушаю ужас.

— Тогда убирайся оттуда. Найди себе другой банк. Или иди в прачки, как твоя мать. Оставь меня в покое.

— Будь вы здесь, все было бы по-другому. Почему вы не приезжаете?

— Откуда ты звонишь?

— С почты.

— Тогда слушай хорошенько. Я отправлю тебе телеграмму на имя Мики в кафе «У Дезирады» в Ла-Сьота. Это последнее кафе в конце пляжа, перед левым поворотом на мыс Кадэ. Когда сейчас будешь проезжать его, зайди и предупреди, что ждешь телеграмму, а завтра утром ее заберешь. После этого позвони мне. А теперь повесь трубку.

Я остановилась у кафе, заказала кока-колы и попросила хозяина оставлять для меня почту, которую он будет получать на фамилию Изоля. Он спросил меня, деловая это переписка или любовная. Если любовная, то он с удовольствием.

В тот вечер Мики была грустна. После ужина, который подала нам госпожа Иветта, мы отвезли хозяйку в Лек, где она жила, прикрепив ее велосипед на задок «МГ». После этого Мики решила прокатиться до более цивилизованных мест, привезла меня в Бандоль, танцевала там до двух часов ночи, нашла, что парни Юга — зануды, и мы вернулись к себе. Она выбрала комнату себе, комнату мне, поцеловала меня в щеку уже сонными губами, сказав, что «мы, конечно, не будем прозябать в этой дыре». Мне всегда хотелось повидать Италию, она обещала меня туда свозить, показать Неаполитанский залив, Кастелламаре, Сорренто, Амальфи. Там потрясно. Спокойной ночи, цыпленок.

Поздним утром я заехала в кафе «У Дезирады». Телеграмма от Жанны была невразумительная: «Кларисса прокладка тчк Обнимаю». Я снова позвонила во Флоренцию с почты в Ла-Сьота.

— Ей здесь не нравится. Хочет увезти меня в Италию.

— У нее для этого слишком мало денег, — ответила Жанна. — Она там никого не знает, так что не замедлит выйти на меня. Но я не смогу приехать раньше, чем собиралась, она этого не вынесет. Ты получила то, что я тебе послала?

— Да, но я не понимаю…

— Я и не надеялась, что ты поймешь. Я имею в виду второй этаж, первую дверь справа. Советую тебе заглянуть туда и раскинуть мозгами. Думать — это всегда лучше, чем говорить, особенно по телефону. Развинчивать, смачивать каждый день — вот что ты должна делать. Повесь трубку и подумай. О вашей поездке в Италию, само собой, не может быть и речи.

В наушнике слышалось потрескивание, приглушенный хор голосов, которые подключились к линии на всем протяжении от Ла-Сьота до Флоренции. Разумеется, хватило бы и одного любопытствующего уха, но что уж такого необычного оно бы услышало?

— Должна ли я вам перезвонить?

— Через неделю. Будь осторожна.