Западня глобализации: атака на процветание и демократию

Люди, которым живется гораздо хуже, перебираются через Рио-Гранде в вожделенные Соединенные Штаты или через Средиземное море в Европу с ее кризисом рабочих мест. Уже в 70-е годы на путь эмиграции встали 20% рабочей силы Алжира наряду с 12 процентами марокканцев и 10 процентами тунисцев рабочего возраста[109]. В конце концов Евросоюз ужесточил правила приема эмигрантов и стал отказывать в выдаче виз и разрешений на работу. Но для крепости под названием Европа имеющийся ров с водой слишком мал, чтобы изолировать ее полностью. Гибралтарский пролив, отделяющий богатых от бедных, можно за довольно короткое время переплыть даже на обычной доске для серфинга с самодельным парусом. Главы правительств стран ЕС уже давно решили вооружить своих пограничников. «Придут миллионы, — ожидает Бертран Шнайдер из Римского клуба. — Кто отдаст приказ стрелять, чтобы от них отбиться?»[110].

Глава 3 Диктатура с ограниченной ответственностью. Игры с миллиардами

Мы хотели демократии, a пришли к рынку облигаций.

Надпись на стене одного из домов в Польше

Мишель Камдессю, несомненно, человек власти. Его речь лишена излишней цветистости, его высказывания безапелляционны. Сидя за массивным столом на тринадцатом этаже угрюмого железобетонного здания на Джи-стрит в северо-западной части столицы США, этот французский бюрократ управляет одним из наиболее противоречивых, но, по-видимому, необходимых учреждений в мире — Международным валютным фондом, сокращенно МВФ. Всякий раз, когда правительства пытаются получить помощь от банков и министерств финансов других стран вследствие того, что они не выплачивают долги и не могут преодолеть экономические кризисы без поддержки международного сообщества, они обращаются к Камдессю и 3000 служащим его всемирного финансового ведомства. Имея дело с шефом МВФ, занимающим свой пост вот уже десять лет, представители таких огромных стран, как Россия, Бразилия или Индия, являются всего лишь просителями. В результате переговоров, которые могут тянуться годами, им всегда приходится соглашаться на драконовские программы жесткой экономии и радикальное сокращение своих расходов на социальные нужды. Лишь тогда Камдессю подает документы о ссудах в миллиарды долл. под выгодные проценты на утверждение богатым странам-донорам, прежде всего Соединенным Штатам, Японии и Германии. И только после этого он добавляет свою подпись, санкционируя тем самым выдачу денег.

Однако вечером в холодный понедельник 30 января 1995 года эта испытанная процедура дала сбой. Примерно в 21 час Камдессю получил сообщение, заставившее его содрогнуться. Имея в своем распоряжении час-другой, он должен был принять на себя единоличную ответственность за предотвращение катастрофы, которую до этого считал крайне маловероятной. Напряженный до предела, он хватает бумаги и проходит через свой огромный, отделанный красным деревом кабинет в еще большее помещение. В этом конференц-зале, где обычно собираются двадцать четыре исполнительных директора для принятия решений по ссудам МВФ, Камдессю один сидит у телефона. «Я искал ответ на вопрос, который никогда прежде не возникал», — вспоминал он позднее[111]. Должен ли он нарушить правила МВФ и выдать самую большую ссуду за пятидесятилетнюю историю Фонда без условий, без договора и без согласия кредиторов? Камдессю протягивает руку к телефонной трубке, и полновластный директор крупнейшего кредитного учреждения в мире на несколько часов превращается в марионетку, за ниточки которой дергают те, кого он даже не знает.

Операция «Щит для песо»

Кризис начался, когда вашингтонские политики сделали перерыв на зимние каникулы. За четыре дня до Рождества мексиканское правительство объявило, что впервые за семь лет национальную валюту придется девальвировать и что песо будет стоить на 5 центов США (или на 15%) меньше, чем прежде. Во всем мире, особенно в крупных банках на Уоллстрит и связанных с ними взаимных фондах, среди управляющих частными инвестициями началась паника, поскольку в свое время они, считая, что Мексика, удовлетворив всем условиям МВФ и обеспечив внутри себя политическую и экономическую стабильность, приобрела репутацию страны, здоровой в финансовом отношении, вложили в ее государственные облигации, акции и облигации компаний аж свыше 50 млрд долл. Теперь же иностранные инвесторы, столкнувшись с резким снижением стоимости своих капиталовложений, стали в массовом порядке отзывать их из страны вслед за местными инсайдерами[112]. Всего за три дня песо потерял не 15, а 30% своей стоимости по отношению к доллару.