Западня глобализации

В действительности же заговор, о котором так много говорят, вовсе таковым не является. Нет никакого картеля жадных до прибыли банкиров. Нигде не собираются интриганы в укромных задних комнатах, дабы ослабить валюту страны или подтолкнуть фондовый индекс. То, что происходит на финансовых рынках, подчиняется вполне понятной динамике, которую сделали возможной сами правительства наиболее развитых индустриальных стран. Еще с начала 1970-х они, встав под знамя доктрины спасения через полностью свободные рынки, систематически старались смести все барьеры, когда-то позволявшие регулировать потоки денег и товаров через границы, а следовательно, и управлять ими. Теперь же, подобно растерянному ученику чародея, они жалуются, что духи, которых они и их предшественники вызвали к жизни, им больше не подвластны.

Освобождение денег от государственного контроля началось в 1973 году с отмены фиксированных курсов обмена валют ведущих индустриальных стран. До той поры действовали правила Бреттон-Вудской системы, получившей название от деревни в горах штата Нью-Гемпшир, где в июле 1944 года представители стран — победительниц во второй мировой войне собрались и учредили международный финансовый порядок, обеспечивавший стабильность на протяжении почти тридцати лет. Цены валют стран-участниц привязывались к доллару, в то время как эмиссионный банк США со своей стороны гарантировал обмен долл. на золото. В то же время сделки с валютой контролировались официальными органами, так что в большинстве стран требовалось получать разрешения на обмен и перевод крупных сумм. В этой системе виделся ответ на хаотическое развитие событий 1920-х и 1930-х годов, которые привели к бессистемным национальным ответным мерам, протекционизму и в конечном счете к войне.

Однако быстро растущие промышленность и банки рассматривали такие бюрократические ограничения как механизм сдерживания. В 1970 году Соединенные Штаты, Федеративная Республика Германии, Канада и Швейцария отменили контроль над перемещениями капитала. Плотина была прорвана. «Спекулянты», то есть дилеры, оценивающие валюту в соответствии с различными возможностями капиталовложений, стали договариваться о курсах обмена между собой, и система фиксированных курсов развалилась.

Это означало, что все остальные страны, сохранившие контроль, попали под давление. Их крупные корпорации жаловались на прекращение доступа к иностранному капиталу с выгодными ставками процента. В 1979 году сняла последние ограничения Великобритания, годом позже за ней последовала Япония. Об остальных позаботились МВФ и Европейское Сообщество. Направляемые твердой верой в способность не скованной никакими ограничениями экономики повысить благосостояние, правители ЕС начали в 1988 году движение к единому рынку. В ходе этой «величайшей программы дерегулирования в истории экономики» (как ее назвал председатель Еврокомиссии Петер Шмидхубер) Франция и Италия тоже освободили циркуляцию денег и капитала в 1990 году, а Испания и Португалия продержались до 1992 года.

То, что страны «большой семерки» решили внедрить в собственных экономических зонах, они постепенно распространяли и на остальной мир. МВФ, в котором эти страны имеют решающее слово, был для этого идеальным инструментом. Где бы властелины МВФ ни предоставляли займы в последние десять лет, они повсюду ставили условие, чтобы соответствующая валюта стала конвертируемой, а страна — открытой для международных перемещений капитала.

Целеустремленная политика и законодательство правительств, в основном избранных демократическим путем, постепенно соорудили ту автономную систему «финансового рынка», которой политологи и экономисты начали приписывать некую высшую власть. Сейчас нет ни идеологии, ни поп-культуры, ни международной организации, ни даже экологических проблем, которые связывали бы страны мира более тесно, нежели электронная сеть глобальных денежных машин банков, страховых компаний и инвестиционных фондов.

Погоня за прибылью со скоростью света

Эта глобальная свобода позволила бизнесу мировой финансовой индустрии взлететь за последние десять лет до заоблачных высот. С 1985 года объем сделок с иностранной валютой и международными ценными бумагами вырос более чем в десять раз. Согласно данным Банка международных расчетов, в настоящее время в среднем за день меняет хозяина валюта на сумму примерно в 1,5 триллиона долл. Эта сумма — цифра с двенадцатью нулями — почти эквивалентна годовому объему производства экономики Германии или суммарным затратам всего мира на сырую нефть в четырехкратном размере[123]. Сделки с акциями, корпоративными займами, казначейскими облигациями и бесчисленными специальными контрактами (так называемыми деривативами) осуществляются в объемах того же порядка.