Западня, или Исповедь девственницы

Часам к двум ночи все угомонились. Погас свет в большой даче, Лизка тихо лежала в своей постели с потушенным светом, то и дело вскакивая и проглядывая окна — ей были видно все со второго этажа, даже домик этих двух проходимцев — так назвала Лизка Катьку с папашей.

Лишь одно окно горело в маленькой даче на втором этаже в комнате с балконом, там, конечно, поселился Сандрик, потому что Светлана заняла одну из нижних комнат. Там света не было. Как хорошо, что на балкон еще ведет лестница из сада: кто придумал — молодец! Ну кто мог такое придумать, как не Алиса!

Лизка встала, натянула кружевные трусики, даже не трусики, а так — полосочки, отец привез их маме, но она такая толстая, что они ей ни к чему, и Лизка их выпросила — на потом, сказала она, и Инна, посмеявшись, отдала. Они были алого цвета! Лифчик она еще ни разу не надевала и не собиралась этого делать. На ноги напялила меховые мягкие короткие сапожки, домашние такие, для холодов, и набросила бабкину любимую шубу, которую заранее вытащила и спрятала в постели. Закуталась в нее. Губы накрасила карминовым цветом и в волосы воткнула красный цветок герани. Очень себе понравилась, похихикала, хотя несколько нервозно, потому что сердце просто выскакивало. Взбила кровать, подложила туда халат, на всякий случай.

Она — взрослая! Девчонки в школе (этот год она не училась, потому что Алиса решила, что Лизка очень слабенькая и пусть подышит воздухом, лучше, чем сидеть в душном классе!), все девчонки, за исключением совсем уж идиоток, спали с мальчишками, мужчинами, а она валяется в постели одна.

И вот теперь Лизке представился случай — нарочно не придумаешь! И к тому же она врезалась в Сандрика сразу, с ходу, с первого взгляда. Он такой красивый и необычный! Вот уж у кого тайн!! Защемило внизу живота. Тихо спустилась Лизка по лестнице, не скрипнув ни одной ступенью.

Вышла в тихий, совсем не морозный, снежный сад. Ни звука. Тишина завораживающая, и охватывает холод сладкого ужаса. А в доме напротив светится окно… Хорошо, что ОН не спит, или плохо?.. Лизка не стала раздумывать: пошла — иди!

Она поднялась по лестнице на балкон. Там лежал снег, но видны следы — он выходил. Дверь в комнату полуоткрыта… Хорошо, потому что Лизка не нашла ключ от балконной двери и решила стучать… Только бы эта Светочка не услышала!

Она глянула в комнату. На тахте, прикрывшись только простыней до пояса, лежал Сандрик — он читал и курил. А на тумбочке рядом с постелью стояла бутылка с чем-то желтоватым. Красивая бутылка, и стаканчик недопитый…

Хорошо он устроился! Она протиснулась в небольшой проем открытого балкона и стала на пороге.

Он сразу увидел ее. Глаза его расширились, и он сел в постели. Молча. Отложив книгу. А Лизка сбросила шубу. И осталась в трусиках-полосках — алых! — и в сапожках. И улыбалась.

Медленной походкой она прошла два шага и присела на его постель.

Она прямо кожей чувствовала, как он посмотрел на ее груди, которые вдруг поднялись, как бы разбухли… Она посмотрела вниз — простыня тонкая, и она увидела, как там, у начала ног, под животом, что-то шевелится и поднимается! Он хочет ее!

Но он тут же, придя в себя, сказал:

— Лиза, что с вами? Вы выпили?

— Не-а, — сказала она, дрожа от возбуждения и безумия. — Мне холодно, — и юркнула под простыню. Она почувствовала свою силу и зашептала:

— Я хочу… хочу… Давай, Сандрик, я люблю тебя… Я без ума от тебя.

— Лиза, Лиза, нельзя… Что вы… — как-то неубедительно говорил он, и его руки стали гладить ее спину, плечи, и, задев грудь, он вдруг с силой сжал ее, и Лизка, опрокидываясь на спину, шептала:

— Ну, иди, иди…

— Нет, нет, нельзя… Нельзя… — шептал он, сжимая ее грудь, закрыв глаза и ища губами ее губы. И она помогла ему. О, что же это было! Как сладко и томительно! — ведь она ни разу не целовалась по-настоящему, ну, в школе, с мальчишками… И вдруг она почувствовала, что он резко раздвинул ей ноги. Она задохнулась и подалась вперед, ожидая последнего движения. Но его не последовало. Сандрик внезапно остановился и, упав на нее всем телом, прошептал:

— Но ты девочка… Я не могу…

Лизка готова была разрыдаться от отчаяния, а он лежал, закрыв глаза рукой. ТАМ у него больше ничего не было… Все прошло. Лизка зло заплакала:

— Но ведь я же сама, сама хочу! Почему ты перестал?! Я отвечаю! Я взрослая!

Он отнял руку от глаз, лицо его было спокойным и грустным. Он сказал:

— Мужчина должен отвечать за все. Тем более — с девочкой! Ты — ребенок, Лиза, и не ведаешь, что творишь. Я сам чуть было не натворил… — Он вздохнул — во вздохе тоже была печаль.

Лизка немного приободрилась от этой печали: конечно, он тоже хочет, но боится, и она должна его снова завести и убедить. Она уйдет отсюда женщиной! И никак иначе!

— Ты же хочешь меня, хочешь, почему же ты отказываешься? Думаешь, я боюсь чего-нибудь? Ни-че-го! Веришь? Я готова стать твоей. И никто не узнает об этом, клянусь тебе, Сандрик, любимый мой.

Но тут он вскочил с постели, быстро надел трусы, натянул джинсы и, как-то быстро успокоившись, сказал: