Западня. Шельф

— Нельзя плохо говорить о покойниках, да? — Лешка уныло усмехнулся. — Но его отец был большим человеком, последним великим шаманом здешних мест. А он — уже в середине жизни превратился в злого, жадного, заносчивого болвана, который проклял свою единственную дочь. Иногда я думаю, что проклятие подействовало. Все-таки он был сыном шамана. Она на все готова была пойти, чтобы он ее простил.

— Простил? — тихо спросил Тимур.

— Кто ж знает. На похороны вот не пришла, но мало ли... Вячиваныч учил нас не лезть в семейные дела. — Лешка слегка повел плечами, будто на мгновение усомнился в мудрости учителя. — Но Нина так и осталась... обожженная. Лизку жалко, — некстати добавил он, но Тимур лишь согласно кивнул: его мысли текли тем же путем.

— Так это Нина, — проговорил он. Последний кусочек мозаики со щелчком встал на место.

***

Он издалека увидел крошечную фигурку, сидящую посреди темного пятна освобожденной от снега могилы, и вторую фигуру, побольше, в длинном пуховике, неумолимо приближающуюся к девочке. Он слишком далеко; напрямую не проедет даже джип. Черт знает, на что готова пойти эта женщина. Она наверняка понимает, что лица на таком расстоянии не разглядеть, а точно такие же пуховики носит половина города. Она может совершить убийство у него на глазах в уверенности, что ее не опознают, а потом скрыться в лесу. Господи, хоть бы чертова девчонка сопротивлялась — но нет, сидит, не шевелясь, не оборачиваясь... Не слышит шагов? Лишилась разума и считает, что это случайный прохожий, который просто пройдет мимо? Зарычав, он прибавил скорость и надавил на клаксон. Оглушительный рев сигнала понесся над кладбищем. Фигура в пуховике вздрогнула и на секунду замерла, а потом двинулась дальше, все так же размеренно. Тимур вывернул шею; он рисковал уехать в сугроб и застрять там намертво, но не мог оторвать глаз от женщины. Вот она все ближе... ближе... шаги замедлились рядом с Лизой, и Тимур в отчаянии опять засигналил, снова и снова, поднимая в воздух стаи ворон.

Женщина приостановилась на секунду, повернула в сторону машины слепое пятно лица... и пошла дальше, мимо, мимо, все так же неторопливо и размеренно.

— Залезай, отвезу тебя домой.

Он распахнул дверцу, и Лиза на мгновение заколебалась, испытующе глядя в глаза. Тимур спохватился, пытаясь придумать, что сказать — девочку же годами учили не садиться в чужие машины... Но Лиза уже сделала выбор.

Устроившись на переднем сиденье, она сняла покрытые сосульками варежки и протянула красные мокрые пальцы к обогревателю.

— Это была Нина, — буднично сказала она, пока Тимур прогревал мотор. — Это все она, вовсе не стюардесса.

— Знаю, — кивнул Тимур, и Лиза метнула на него любопытный взгляд: а он-то откуда знает? Но Тимур не спешил объяснять. Вместо этого он спросил: — Ты понимаешь, почему она это делала?

«Слишком хорошо понимаю», — ответили глаза Лизы, и Тимур снова вспомнил, как она твердила: сделаю все, что угодно, чтобы папа меня простил. Все, что угодно.

— Я могу только догадываться, зачем это нужно было ее отцу, — он покосился на Лизу, ожидая подсказки, но та смотрела прямо перед собой. Что ж, это он еще выяснит. — Но Нина убивала ради него. Давай посмотрим...

Он вдруг почувствовал себя глупо. Он что, собирается обсуждать с девчонкой, как именно действовала эта маньячка? Лучше бы пошел к следователю. «Знаете, я только что выяснил, что зверские убийства совершала не наркоманка-стюардесса с сомнительными связями и явным мотивом, а всеми уважаемая сотрудница института. Нет, доказательств у меня нет, но я знаю девочку, которая умеет воскрешать мертвецов — любой из них подтвердит. Спасибо, что выслушали, рад был помочь». К черту. Ему нужно проговорить свои догадки, а Лиза имеет полное право знать, что произошло на буровой.

— Дежурных, видимо, убил ее отец, — сказал Тимур. — Застал их поодиночке: одного — на вахте, второго — на пороге общежития.

— Я видела кровь на крыльце, — подтвердила Лиза. — Но не стала говорить. Папа злился...

— Понимаю. Ты не переживай, ладно? Все равно уже было поздно. Потом — жена твоего папы...

— Она просто вышла следом. Наталья сама отправила папу спать, так что никто не заметил, что ее слишком долго нет.

Тимур кивнул и начал осторожно выруливать с узкой подъездной дорожки. Лиза терпеливо ждала — видимо, привыкла ездить с отцом и понимала, когда водителя лучше не отвлекать.

— Двери все время хлопали, никто не обращал на это внимания, — продолжил Тимур. Они уже выехали на покрытую плотно укатанным снегом грунтовку, ведущую прочь от кладбища, и теперь управление машиной почти не требовало внимания. — Нож она взяла из кучи у раковины. И, наверное, надела один из тулупов, висящих в коридоре, а потом вернула его на место.

— Помните, я говорила, что от вешалки пахнет кровью.

— Да. Следующим был Вячеслав Иванович. Та же схема. Думаю, она оглушила Шмеля — помнишь, каким он был пришибленным остаток ночи? Но пес очнулся и бросился искать помощи.

— И наткнулся на меня...

Тимур кивнул и замолчал, не зная, стоит ли говорить то, о чем он сейчас думал, вслух. Лиза разрешила его сомнения.