Западноевропейская литература XX века: учебное пособие

Творчество Володина не вписывается в традицию французской культуры, оно также стоит в стороне от магистральных тенденций современного литературного процесса. «Мое знание современной литературы было нулевое. Я писал интуитивно. Всякие теоретические дискуссии были для меня планетой Марс. Когда я стал автором издательства "Минюи" в 1990 году, я ничего не слышал о минимализме». Используя в сюжете сон, комбинируя знакомое и странное, реальное и воображаемое, писатель создает на метауровне фантасмагорические образы реальных городов – Лиссабона, Макао, Пекина, Гонконга, вымышленных стран и цивилизаций – Валькирии, Ренессанса, Пуэсто Либертада. Время в произведениях Володина не совпадает с календарным: «две тысячи лет после мировой революции», «четыре века спустя после черной войны», «150 лет до всемирной революции» и т.д. Сквозь неопределенность категорий времени-пространства проглядывают исторические события XX века: две мировые войны, череда революций (в Германии, России, латиноамериканских странах); этнические чистки, концлагеря, лагеря беженцев. Мифологизация истории в творчестве Володина является эмблематическим воплощением коллективной памяти многих поколений, переживших реалии XX столетия. «Несчастный XX век – родина моих персонажей, колдовской, шаманский источник моих фантазий». Персонажи лишены национальной, социальной и внешней характеристик: это остраненные голоса вне территориальной и этнической принадлежности, что подчеркивается их гибридными именами – Дондог Балбайян, Джесси Лу, Волюп Гольпьез, Ирина Шлумм, Мария Самарканд, Жан Влассенко, Лутц Бассман...

«Писать по-французски на иностранном языке» означает для Володина возможность «вырваться за национальные и культурные границы и выразить в художественной форме общую для всех историю XX века».

Роман «Пост-экзотизм в 10 уроках, урок 11» – это теоретический текст, включающий автокомментарий, характеризующий пост-экзотизм как течение, озабоченное рефлексией над собственным методом. Слово «пост-экзотизм», вынесенное в заглавие романа, не имеет ничего общего ни с постмодернизмом, ни с другими тенденциями, начинающимися на «пост» и заканчивающимися на «изм». «Взгляд на оссуарий», появившийся одновременно с «Пост-экзотизмом» в 1998 г., представляет собой практический аспект пост-экзотизма, художественное воплощение его теоретических положений.

В обоих произведениях Володин очуждает текст при помощи метафикциональной стратегии «текста в тексте», драматизируя отношения «литература – действительность», «автор – текст – читатель» , ставя под сомнение онтологический приоритет реальности над порождениями творческого вымысла. Возникает особая разновидность фантастики – «фантастика текста». Текст, рассказывающий о тоталитарных режимах, зеркально отражается в тексте, создающем герметичную поэтику художественного произведения, эмблематически воплощая присутствие инородного, чужого в странном. «Все мои романы следуют тоталитарной логике, логике разрушения, катастроф, маргинального выживания. Это основной ментальный пейзаж пост-экзотизма».

Персонажи Володина – «бессильные диссиденты, задыхающиеся в тоталитарной системе», «бойцы проигранных сражений» – образуют «тюремное гетто» маргинального мира отверженных. Володин использует принцип матрешки для построения барочной конструкции, в которой «литература и театр сливаются», а персонаж является одновременно постановщиком и исполнителем драмы, разыгрываемой в написанных им текстах. Под пыткой или в безумии постэкзотический персонаж сохраняет свое основное качество писателя-актера и писателя – свидетеля катастрофических событий. «Каждый из наших рас-

сказчиков образует с нами и со своими собственными персонажами "нерасторжимое Я" (moi insoluble)».

Подходя к творчеству как к игре, Володин считал, что даже самые мрачные явления XX века «могут стать материалом, из которого создаются волшебные, виртуальные миры. Персонажи пишут тексты, которые заполняются придуманными ими персонажами <...> Сделать ощутимо материальными эти барочные пьесы, выдумать странные ситуации, вдохнуть душу в необычных актеров <...> Это ли не сказочное счастье?».