Западноевропейская литература XX века: учебное пособие

4. Барт Д. Комната смеха // Д. Барт. Химера. – СПб., 2000.

5. Андреев Л. Г. Художественный синтез и постмодернизм // Вопросы литературы. 2001. № 1.

Итало Кальвино (1923 – 1985)

Романы-лабиринты И. Кальвино и его фантастические новеллы 1970-х годов принадлежат к лучшим образцам современ-

ной прозы. В 1984 г. И. Кальвино был приглашен в Гарвардский университет принять участие в программе «Нортоновских чтений». Такой чести удостаивались нобелевские лауреаты, живые классики мировой культуры. На протяжении полувекового существования программы в ней приняли участие Т.С. Элиот, Игорь Стравинский, Хорхе Луис Борхес, Нортон Фрай. Во всем мире творческое наследие писателя считается выдающимся вкладом в сокровищницу мировой литературы. И только в России по непонятным причинам имя этого писателя остается неизвестным широкой публике.

Творчество И. Кальвино, переехавшего в 1960-е годы из Рима в Париж, формировалось в тесном взаимодействии с гуманитарными науками. Литература рассматривалась писателем как «экзистенциальная функция», как «орудие познания»: «...поэтому при переходе на экзистенциальную почву мне желательно, чтоб эта почва простиралась и в область этнологии, и в область мифологии, и в область антропологии». Кальвино утверждал, что самые глубинные обоснования любого литературного произведения следует искать в антропологических корнях. Поэтому столь существенны для писателя были открытия Проппа («Мифология сказки»). Кальвино созвучны идеи французского постструктурализма: образ мира как текста, игровой характер литературы, «приключения письма», концепция «смерти» субъекта. Он неоднократно подчеркивал, что, «зная правила романной игры, можно создавать искусственные романы в лабораторных условиях, играть в роман, как играют в карты, устанавливая связи между писателем, осознающим используемые механизмы, и читателем, который участвует в игре, так как знает ее правила и сознает, что теперь его нельзя одурачить».

Участие Кальвино в экспериментах группы УЛИПО[3] стимулировало поиск новых повествовательных стратегий, основан-

ных на принципе игровой комбинаторики. В американских лекциях, опираясь на «долгую традицию мыслителей» – от Лукреция и Овидия до Галилея и Лейбница, Кальвино раскрывает «механизмы» своей писательской лаборатории – поиск «новой формы письма как модели любых процессов реальности». Игровую комбинаторику он называет метафорой «пылеобразующего состава мира»: «уже Лукреций мыслил буквы как атомы в постоянном движении, которые за счет перестановок порождают разнообразные слова и звучания. Эта его идея была подхвачена долгой традицией мыслителей, согласно которой ключ к загадкам мира содержится в комбинации знаков: «Ars Magna» Раймунда Луллия, Каббала испанских раввинов и Пико делла Мирандола... Вслед за ними и Галилей представлял себе алфавит как модель комбинаторики минимальных единиц... За ним Лейбниц». Принципы игровой комбинаторики И. Кальвино представляют реконструкцию идей его предшественников на другом мировоззренческом и эстетическом уровне.

Романы И. Кальвино 1970-х годов «Невидимые города» (1971) и «Замок перекрещенных судеб» (1972), по определению самого писателя, воплощают «песчаную структуру существования», т.е. мира, находящегося в постоянном хаотическом движении беспорядочно перемещающихся частиц. В романе «Невидимые города» демонстративно «обнажается» условность литературы, сочиненность текста. Автор рассказывает о подготовительной работе: им собрано множество папок, в которых имеются фрагменты прозаических текстов; карточки, содержащие размышления, объединенные символом Города; эскизы рассказов об известном путешественнике эпохи Средневековья, венецианце Марко Поло и его службе у великого императора Кублай Хана, потомке Чингисхана. 55 коротеньких рассказов о городах, как указывает Кальвино, собраны в 9 глав по 5 в каждой. Сохраняя исторические прототипы, И. Кальвино меняет характеристики персонажей. Повествование, построенное по принципу коллажа, разворачивается как история об ирреальных городах и путешествиях Марко Поло, который «рассказывает» своему повелителю об очередных завоеваниях империи. Рассказ в данном случае носит условный характер: Марко Поло незнаком с языками Востока – языком его отчетов становится язык жестов. С помощью метафоры жеста Кальвино подчеркивает неспособность языка, «пустотность» знака передать словами описание новых городов. В отчетах М. Поло использует одни и те же предметы, привезенные им из далеких путешествий: страусиные перья, духовые ружья, жемчужины. Но чтобы показать уникальность каждого города, М. Поло выстраивает эти предметы каждый раз в различных комбинациях, по принципу шахматных фигур. Наблюдая за М. Поло, Кублай Хан приходит к выводу, что главное – не разнообразие форм демонстрируемых предметов, а их расположение относительно друг друга: «Если каждый город можно представить в виде шахматной партии, в тот день, когда я пойму правила этой игры, я, наконец, стану хозяином своей империи».