Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации

Именно такую модель и предлагала концепция большой русской нации, рассматривавшая все восточнославянские диалекты как части единого русского языка, универсальной литературной формой которого являлся выработанный на преимущественно великорусской основе современный русский язык — язык образованного общества имперских центров.

Очевидно, что интеграция белорусов в данный национальный проект означала постепенный переход на более престижный литературный язык и отказ от белорусского как от диалектного просторечия.

Аналогичную модель для белорусскоязычных католиков могла предложить и Польша. Используя костел как мощный инструмент культурного влияния, а также создавая привлекательный образ исторической польской государственности, она вполне могла стимулировать крестьян-католиков обращаться к польскому языку как престижному языку высокой культуры и, таким образом, интегрировать их в состав польской нации. Учитывая низкий престиж белорусского языка, в том числе среди самого белорусского крестьянства, можно утверждать, что развитие национально-политических процессов по модели экспансии «аристократических» языков в народные массы было в начале ХХ века весьма вероятным.

В связи с этим особую роль в формировании национальной идентичности белорусскоговорящего населения приобретал конфессиональный фактор: православное исповедание закладывало сущностные предпосылки для интеграции языковых белорусов в русский национальный проект, католическое — в польский. Именно с этими мощными культурными традициями вынуждено было конкурировать белорусское национальное движение, поборники которого встречались как среди православных, так и среди католиков.

Исход данной конкурентной борьбы в начале ХХ века был далеко не очевиден, и гипотетически процессы национального самоопределения разных территориальных и религиозных групп языковых белорусов могли развиваться по сценариям, отличным от того, который реализовался на самом деле.

Это обстоятельство следует учитывать при попытках идентифицировать население, проживавшее в Виленском крае и исторической Литве в начале ХХ века.

Таким образом, для адекватного определения социокультурных характеристик белорусскоговорящего населения Виленского края на рубеже XIX–XX веков нам необходимо узнать его конфессиональный состав. Согласно переписи 1897 г., в Виленской губернии проживало 935 849 (59 %) католиков, 440 968 (28 %) православных и старообрядцев и 214 390 (13 %) представителей прочих конфессий^{46}. К сожалению, не удалось обнаружить данных по отдельным уездам; также отсутствуют данные по конфессиональной принадлежности отдельных этноязыковых групп. Тем не менее, представляется несложным определить конфессиональную принадлежность белорусскоязычного населения в масштабах всей губернии.

Начнем с католического исповедания. Методом исключения нетрудно определить, что априорно к католическому исповеданию принадлежат поляки и литовцы; прочие этнические группы (евреи, великорусы, немцы, цыгане, татары) либо априорно не являются католиками, либо число католиков среди них настолько мало, что им можно пренебречь. Соответственно, отняв от общего числа католиков число поляков и литовцев, мы получим число языковых белорусов католического исповедания. Проведя эти несложные вычисления, мы получим цифру 526 075, или 59 % от общего числа языковых белорусов. Соответственно, остающийся 41 %, или 365 828 в абсолютных цифрах, приходится на православных.

Не имея точных данных по отдельным уездам, мы, однако, можем предположить, что основная масса языковых белорусов католического исповедания была сосредоточена в «литовских» уездах (Свенцянском, Виленском и Трокском), а также в примыкающих к ним местностях «белорусских» уездов (Вилейского, Дисненского, Лидского и Ошмянского). Данная версия основывается на том обстоятельстве, что основную массу белорусскоговорящего населения этой местности составляли славянизированные балты, далекие предки которых были обращены в католичество при крещении Литвы. Соответственно, православное население было сконцентрировано в наиболее удаленных от Вильно южной и восточной частях «белорусских» уездов. То есть там, где проживало либо изначально «русское» православное население, либо периферийные группы балтов, полностью интегрированные в «русское» этноязыковое и религиозное пространство.