Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Так, в ноте правительства СССР правительству США от 14 июня 1962 г. говорилось, что оно не принимает мер к пресечению «провокационных действий» на границе с ГДР, и это приводит к тому, что преступная деятельность против нее «принимает все более вызывающий и опасный характер»[30]. Советское правительство подчеркнуло, что дипломатические представления по поводу «провокаций на границах ГДР» не дают ожидаемых результатов, и это еще больше убеждает его в необходимости «безотлагательной нормализации положения в Западном Берлине на основе германского мирного урегулирования»[31]. На Западе это воспринималось как угроза, потому что советский проект германского мирного договора предусматривал превращение Западного Берлина в демилитаризованный вольный город.

Западные державы, в противоположность Советскому Союзу, причины напряженности на границах в Берлине видели в действиях ГДР и попустительстве СССР этим действиям. «Напряженность, которая, без сомнения, в последнее время возникла в Берлине, — говорилось в ноте правительства США правительству СССР от 24 августа 1962 г., — является результатом возведения … стены, разделившей город на две части, и позиции Советского правительства, противящегося всеми средствами свободному передвижению внутри города. Ответственность за возведение стены и за вытекающие из этого последствия ложится исключительно на Советское правительство. Это действие в нарушение международных соглашений и самых элементарных принципов гуманности было еще более усугублено позицией и действиями восточногерманских властей в отношении жителей советского сектора Берлина»[32].

25 июня 1962 г. правительства США, Англии и Франции предложили, чтобы представители четырех держав встретились в Берлине для обсуждения инцидентов, которые произошли после возведения стены, «имея в виду предотвратить всеми надлежащими способами повторение таких инцидентов, и, в частности, путем поисков средств, облегчающих движение людей и товаров в Берлине»[33]. Это предложение 14 июля 1962 г. было отклонено Советским правительством. Точно так же советский комендант Берлина 19 августа отклонил аналогичное предложение американского, английского и французского комендантов города.

Между тем с приближением первой годовщины возведения стены напряжение на границах все более возрастало. 12 и 13 августа 1962 г. дело дошло до массовых акций у стены, организованных западноберлинскими праворадикальными группировками. Эти акции «протеста против стены» переросли в стычки с полицией, пытавшейся успокоить радикалов. Степень накала обстановки на границе приближалась к критической отметке. Даже год спустя западноберлинская газета «Телеграф» отмечала опасный характер этих событий, принявших широкие масштабы. «Что дает этот шум? — вопрошала газета. — Наверняка ничего положительного. Так стену не ликвидировать, а восточный тезис — „Западный Берлин является очагом беспокойства“ — получает новую пищу»[34].

Положение стало особенно угрожающим после того, как 17 августа 1962 г. восточногерманские пограничники застрелили при попытке бегства в Западный Берлин 18-летнего гражданина ГДР П. Фехтера. Последовавшие затем беспорядки на границе побудили власти западных держав потребовать от сената принять меры к недопущению событий, в результате которых в них могли оказаться втянутыми войска США, Англии и Франции. В этих условиях сенат В. Брандта не мог не принять соответствующих действенных мер, тем более что и сам правящий бургомистр считал такие меры необходимыми[35]. В итоге обстановка на границах между Западным Берлином и ГДР несколько разрядилась, хотя и продолжала оставаться тревожной.

В последние месяцы 1962 г. советские руководители продолжали говорить о необходимости заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в демилитаризованный вольный город. Однако в их высказываниях появились и новые нотки примирительного характера и допускавшие, казалось, компромисс.

В декабре 1962 г. Н. С. Хрущев трижды публично излагал точку зрения советского руководства на содержание и пути решения западноберлинского вопроса. «В современных условиях, — отмечалось в его докладе на сессии Верховного Совета СССР 12 декабря 1962 г., — стала еще более ясной неотложность заключения германского мирного договора и нормализации на его основе положения в Западном Берлине»[36]. Эта же мысль высказывалась советским лидером в интервью английской газете «Дейли экспресс», опубликованном в «Известиях» 31 декабря 1962 г. В письме канцлеру ФРГ К. Аденауэру Хрущев, как и в разгар второго берлинского кризиса, настаивал на том, что нормализовать положение в Западном Берлине — это значит «ликвидировать отживший оккупационный режим» и «предоставить Западному Берлину статус вольного города»[37].