Западный (польский) вопрос

Польско-литовские правители ищут союзников для борьбы с Москвой на Востоке. Начинается многовековой антироссийский флирт христианских королей с ханами-султанами. Польско-литовская власть и крымцы заключают в 16 в. пять договоров, направленных против России, два антимосковских договора были заключены с османами. Набеговая активность азиатов будет поощряться деньгами. За разорительнейший набег на Москву в 1521 г. король Сигизмунд I заплатил крымскому хану Магмет-Гирею 15 тыс. червонцев. В годы Стародубской войны Сигизмунд I платит крымцам за набеги на Россию по 7500 червонцев ежегодно и на такую же сумму посылает сукна. Города, для покрытия крымских расходов короля, облагаются податью, именуемой «ордынщиной». После заключенного в 1562 г. соглашения между Сигизмундом II и крымцами происходит двенадцать крупных крымских набегов на Московскую Русь. Однако азиатские «союзники» не забудут грабить и Польшу с Литвой. Михалон Литвин сообщает о малом количестве побегов пленных литвинов из крымской неволи, по сравнению с московскими пленниками — крымское рабство выглядело для литовского простолюдина не хуже, чем жизнь под властью шляхты.

Характерной особенностью польского хозяйства было с 15 в. господство барщинной системы, пришедшей в рамках «второго издания крепостного права» (по Марксу) или «вторичного крепостничества» (по Броделю). Господское хозяйство (фольварк) ориентировалось на производство товарного хлеба и другого сельскохозяйственного сырья для внешнего рынка. На рубеже 15 и 16 в. закрепощение крестьян в Польше и Литве шло быстрыми темпами, «золотая вольность» получала материальное обеспечение в виде принудительного дармового труда крестьян.

С 1503 крестьянин мог выйти исключительно с разрешения господина — это, фактически, год введения крепостного права в Польше. С 1543 крестьяне окончательно прикреплены к земле и пану — на основах частноправовых. Работа на барщине (панщине) увеличивается, доходит до 5–6 дней в неделю.[2] В конце концов, многие господа отнимают наделы у своих крестьян и выдают им за постоянную работу в своем хозяйстве «месячину», своего рода концлагерную пайку. Невыход на работу, как и в концлагере, карается смертью. «Народ жалок и угнетен тяжелым рабством, — пишет о Польше имперский посол Герберштейн. — Ибо, если кто в сопровождении толпы слуг входит в жилище поселянина, то ему можно безнаказанно творить все, что угодно, грабить и избивать». «Если шляхтич убьет хлопа, то говорит, что убил собаку, ибо шляхта считает кметов за собак», — свидетельствует писатель 16 в. Анджей Моджевский на хорошем латинском языке.[3]

И это ли «нация свободных людей», как пишут в польских книгах по истории, а вслед за тем повторяют наши историки и энциклопедии по всему миру? Это ли образец для подражания, которым надо шпынять «авторитарную» Москву?

Вместе с укреплением власти над крестьянами, шляхта все более стесняет развитие других общественных сил.

Пётрковский статут и привилея короля Александра дают шляхте право на беспошлинный вывоз сельскохозяйственной продукции. Шляхта начинает самостоятельно выступать на внешнем рынке, продавая ганзейцам и прочим европейским купцам сырье, покупая у них предметы роскоши. Она получает и исключительное право на производство и продажу спиртных напитков, чем пользуется для спаивания своих холопов. Мещанам (городским буржуа) запрещено покупать у шляхты землю, а вскоре они вынуждены отдать свои участки вне городов. Сейм 1565 г. воспрещает польским мещанам вывоз товаров за границу, зато предоставляет чужеземным купцам беспошлинный ввоз. В результате таких «новаций» начинается длительный упадок польских городов.

Экономически над Польшей и Литвой господствуют ганзейские города на Балтике (Любек, Штеттин, Данциг, Рига); иноземные торговые корпорации оперируют на всех транспортных коммуникациях — Одре, Висле, Немане, Западной Двине, контролируя товарные и финансовые потоки.

Польское хозяйство окончательно приобретает характер сырьевого придатка бурно растущего западно-европейского рынка — это требует постоянных захватов земель и крепостных душ.

А дела на на юге, севере и западе у поляков идут всё хуже. Габсбурги вытесняют польскую корону из Дунайского бассейна. Власть Польши над Пруссией становится практически номинальной. Турки забирают Молдавию, прежде вассальную Польше, отнимают у нее выход к Черному Морю.

Нарастает конфликт между мелкопоместной шляхтой, все более зависимой от ростовщического капитала и страдающей от татарских набегов, и крупными землевладельцами-магнатами. Это содействует распространению в Польше реформационных учений — лютеранства, кальвинизма, социнианства, приходящих из Прусии. К середине 16 в. Польша стоит на пороге религиозной войны, похожей на ту, что терзала Францию, поэтому верховная власть и католическая церковь пытаются сплотить обе слоя знати, направив их интересы на Восток.