Западный рубеж

Армейские особые отделы имеют гораздо больше самостоятельности, нежели территориальные отделы. Скажем, если я обязан согласовывать структуру и штатное расписание Архчека, включая радиоперехват, с Москвой, то армейцам достаточно убедить в этом командование армии. Собственно говоря, это и правильно, потому что особисты стоят на довольствии РККА, а кадры к ним поступают через военкоматы. Посему, на месте Кругликова, я бы уже озаботился радиоперехватом. На Балтике еще в прошлом году начали создавать пеленгаторные станции, а к нам, на Север, они придут не скоро. Военно-морского флота на Севере пока нет, так что, морской радиоразведкой тоже никто не занимается. И пусть станции радиоперехвата «заточены» на разведку, но они могут перехватывать и «шпионские» послания с советской территории. Другое дело, что наши армейцы отчего-то не рассматривают «ихних разведчиков» с радиостанциями, как реальную угрозу государству. Да и мое начальство меня не поймет, коли я заговорю о создании технического отдела. Впрочем, в чем-то они и правы. Переносных радиостанций еще не создали, а те, что есть, занимают слишком большие объемы. Командарм шестой армии бывший генерал Самойло сам немало потрудившийся на ниве разведки, удостоившись за это высших российских, а также иностранных орденов, включая крест Почетного легиона, за предоставление Франции данных о мобилизации австро-венгерских вооруженных сил, прекрасно понимает, что Северный фронт перестал существовать за неимением противника. Командарм — человек военный и, стало быть, мыслит реальными категориями, и армию может готовить лишь к конкретному противнику. А кто способен стать вероятным противником шестой армии после стремительного бегства белых и эвакуации англичан? Армия Финляндии или вооруженные силы Норвегии? Корабли финно-скандов пытаются перехватывать переговоры наших судов? Да на здоровье. Англичане, как мне известно, пытались проверять эфир, но так и не смогли засечь передачи с «Таймыра», а уж скандинавы с финнами и подавно.

Значит, мои сетования все равно никто не услышит и не поможет, и те вопросы, что можно решить с помощью радиоперехвата, придется решать оперативным путем. И с установкой радиостанции на бронепоезд дела идут плохо. То того не хватает, то этого. И главное — нет специалиста, чтобы взялся всю эту технику обслуживать. Что проку от радиостанции, если на ней некому будет работать?

А у меня новая бюрократическая коллизия. Вроде бы, сейчас я должен заняться проверкой на «вшивость» радиста с ледокола «Таймыр». Ну, не сам, а как сказано выше, озадачить Никиту Кузьменко, дав ему в помощь одного-двух человек. Но беда в том, что оный ледокол, как и все остальные суда, базирующиеся в Архангельске и Мурманске, теперь относится к ведению Управления морского транспорта Белого моря, а его начальник, товарищ Черкасов, уполномоченный наркомата путей и сообщений, прибыл из столицы вместе с пятью товарищами из Трансчека. А данные товарищи чересчур ревностно принялись за дело, пытаясь не столько обеспечить безопасность и порядок в порту, сколько оградить его от всякого вмешательства губчека. Мол — вы в наш монастырь не лезьте, сами с усами, да еще из Москвы! Классика жанра. Все стремятся расширить сферу своего влияния и не допустить в нее чужаков. Правда, со мной они связываться не решались, понимая, что начальник губчека, имевший статус «особоуполномоченного», способен поставить всех на четыре точки, и никто его (то есть, меня) не осудит. Но в отношении моих оперативников, своих коллег, кстати, вели себя просто по-хамски. Мало того, что требовали регулярно отчитываться о своих действиях, так у них еще хватило наглости заявлять, что для решения некоторых вопросов к ним должен явиться сам товарищ Аксенов, чтобы согласовать действия губчека с трансчека. Нет, я конечно все понимаю, у каждого своя работа, но, когда тебе вставляют палки в колеса, а чисто формально, вроде бы, придраться не к чему, я начинаю звереть.