Западный ветер (СИ)

  - У "Фокки" часто расходится корпус, и заряды "светят" на рукоять, а она греется, - сказал он задумчиво и направил бластер на стену. - Я это поправил. У него хорошая сила луча, до плазмы не дотягивает, но...

  Три бледно-зелёных луча вырвались из сопла и оставили в рилкаровой стене одну дыру сложной формы. Речник невольно присвистнул.

  - Хватит и для крысы, и для знорка, - сказал сармат, поглядев на дыру, и протянул оружие Фриссу. - Сдвигаешь пластину у рукояти и прикасаешься к углублению. Когда не стреляешь, ставишь пальцы на боковую пластинку. Сверху прицел, но думаю, что он не пригодится. Держи двумя руками, это для меня "Фокка" одноручный...

  Фрисс крепко сжал рукоять драгоценного оружия и растерянно улыбнулся, но сармат уже смотрел не на него, а куда-то поверх развалин, то ли в небо, то ли в прошлое.

  - Хорошая находка, Фриссгейн, - равнодушно сказал он, - хорошее оружие и для той войны, и для этой.

  - Это ты нашёл, Гедимин, - сказал Речник и покачал головой. - С тобой ничего не случилось? Я хотел бы до ночи уйти отсюда. Если в Чивенкве нет ракет, значит, их нет...

  - Тогда пойдём, - кивнул сармат и оглянулся на холмы, за которыми лежал корпус чёрного звездолёта. Фрисс услышал шёпот на незнакомом языке, из которого разобрал только два слова - "Чивенкве" и "Феникс". Он не хотел потревожить сармата, но тот всё равно заметил пристальный взгляд и косо посмотрел в ответ.

  - Я знаю, что веду себя, как безумец, - буркнул он. - Можешь этого не говорить, знорк. Идём.

  Фрисс опять прикусил язык. Сгорая от любопытства, он пробирался по грудам обломков и крепко сжимал в руках бесценный артефакт - первое Старое Оружие, найденное Речником.

Глава 11. Пустыня Молний

  - Никто, кроме тебя, не может быть командиром "Идис" - хранитель атомного огня тому свидетель! А если Совет Сармы думает иначе - это не ты, а они не в своём уме! - сердито сказал Фрисс и крепко сжал ладонь Гедимина. Сармат усмехнулся.

  - Твоя уверенность, Фриссгейн, могла бы превратить ипрон в ирренций. Но, боюсь, её недостаточно для того, чтобы убедить Совет. Они ведь меня знают...

  - Я буду свидетельствовать в твою пользу, если они не хотят слушать саму "Идис", - пообещал Речник.

  - Тогда меня не допустят на эту станцию не то что командиром, но даже уборщиком, - вздохнул сармат. - Свидетельство знорка... Тут не всё так, как на Реке, Фриссгейн. Тут ещё... ещё слишком много воспоминаний, и много очевидцев... Ладно. Не надо помогать мне, знорк, с Ураниумом я разберусь сам. Идём?

  - Да, - кивнул Фрисс, поднимаясь с тёплого камня и закидывая сумку за спину. - Уф, ну и жарища! Тут не воздух, а жидкий прозрачный огонь, не иначе! Как ты не спёкся в своей броне, Гедимин?

  - В скафандре система охлаждения есть, а вот в твоём тряпье - нет, - усмехнулся Древний Сармат и опустил на глаза тёмный щиток. Беспощадное солнце даже для него, привыкшего к сиянию ирренция, было слишком ярким.

  Они шли по каменистой пустоши, изрезанной сетью трещин и поросшей пучками жёсткой тонколистной гезы и клубками лаллии, одетой в длинные серебристые иглы, как в шубу. Окружённые острейшими шипами зелёные столбы Ицны возвышались над равниной, как деревья. В её тени спасались от жары большущие полосатые ящерицы, толстые, нахальные и злобные. Так, по крайней мере, думал о них Фрисс, когда отрывал от сапога или поножей очередную зверюгу, намертво сцепившую челюсти. У ящериц была пора размножения, одни бегали по солнцепёку и дрались между собой и со всеми, кто не успевал отойти в сторону, а другие уже охраняли кладки - так же яростно и самозабвенно. Речник всё-таки воровал у ящериц яйца - высохший до каменной твёрдости Листовик ему наскучил, а Би-плазма вызывала только уныние. Челюсти у рептилий были мощные, но прокусить поножи не смогла ни одна.

  - Я видел ящериц, на которых можно было верхом ездить, - задумчиво сказал Гедимин, закидывая в заросли очередное животное, отцепленное им от Речника. - Будь осторожен.

  Высоко в бесцветном раскалённом небе реяли призрачные полуденники, а ближе к закату над пустыней пролетали хвостатые Скхаа - то поодиночке, то небольшими стайками. Других живых существ Речник не видел.

  Эта местность - прославленная Пустыня Молний - была иссушена не ирренциевой пылью, но безводьем и палящим солнцем. Фрисс шёл без скафандра, не опасаясь излучения. Гедимин упомянул однажды, что Пустыню Молний "очистили" Куэнны. Следы погибшего мира попадались тут, но редко - иногда среди камней блестели осколки рилкара и земляного стекла, иногда из-под корней гезы проступали очертания рукотворной стены. Фрисс не отвлекался на раскопки - очевидно было, что Старого Оружия в пустыне нет.

  Пустыня Молний не так устрашала, как Гиблые Земли или мешанина обломков на месте Чивенкве. По ночам Фрисс слышал, как плещется глубоко под ногами подземное озеро. Эта вода, как он надеялся, рано или поздно должна была подняться к поверхности и оживить пустошь. А пока он создавал воду и туман на каждом привале, чтобы напоить увядающие травы.