Западный зной

Утром Евгений Ползунов выехал раньше обычного. Он тщательно побрился, надел новую сорочку и, попрощавшись с Изабеллой, вышел из дома. Внизу, у своей машины, он увидел другую пару агентов, приставленных к нему. Он подмигнул им. И сел в машину, чтобы отправиться на работу. Сегодня у них ожидался приезд двух бизнесменов из Кувейта. После освобождения Кувейта американскими войсками почти все бизнесмены из этой страны считали своим патриотическим долгом вкладывать свои деньги в американскую экономику. Никто не хотел вспоминать, что их некоторые вложения в арабские банки и в банки Кувейта оказались замороженными в ходе оккупации Ирака.

Ползунов приехал в компанию без пятнадцати девять. Он поднялся в офис на восьмом этаже, привычно здороваясь с коллегами и проходя в свой кабинет. Там уже были подготовлены материалы к новой встрече. Некоторые были на арабском. Он начал быстро их просматривать, отмечая наиболее важные места.

Раздался звонок телефона. Он недовольно взглянул на аппарат. Почему его отвлекают в такое время? Они же прекрасно знают, что он сейчас занят. Или опять какие-нибудь непрошеные гости и кто-то из переводчиков заболел или перепутал документы?

— Что случилось? — спросил он, поднимая трубку внутреннего телефона.

— Доброе утро, мистер Ползунов, — пропела девушка. Она работала в их офисе только пятый месяц, но злые слухи утверждали, что она уже успела стать любовницей не только шефа компании, но и его заместителя, их штатного «казановы» Мориса Лякомба. Лякомб был французом по отцу и шведом по матери, выделяясь своим высоким ростом и зелеными глазами.

— Я вас слушаю, Грета, — вздохнул Ползунов, — надеюсь, что наши кувейтские гости не перенесли время встречи?

Это было в традициях гостей с Арабского Востока. Необязательность и частые переносы времени встреч были почти обыденным явлением. Ведь, в конце концов, шейхи вкладывали свои деньги! Значит, сотрудники инвестиционной компании могли и подождать. Все равно заказывает музыку тот, кто платит деньги. Это бизнесмены с Востока уже давно усвоили.

— К нам звонили из офиса Омара аль-Сауда, — сообщила Грета, — он хочет встретиться с нашим мистером Лякомбом и предлагает приехать в отель «Уолдорф». Мистер Лякомб просил, чтобы я вас предупредила. Вы поедете на обед вместе с ним?

— А он один не может обедать, без меня? — поинтересовался Ползунов.

— Простите, мистер Ползунов, но он не знает арабского, — напомнила Грета.

— Зато аль-Сауд наверняка знает английский, — отрезал Ползунов. — Впрочем, как хотите. Скажите, что я поеду с ним на обед к этому шейху. Он, наверно, родственник короля. Почему раньше мы о нем не слышали?

— Не знаю, мистер Ползунов. Но к нам прислали распечатку биографии аль-Сауда. Он троюродный племянник короля…

— Тогда понятно. Они все друг с другом родственники. Хорошо. Пусть будет троюродный племянник. Мы пообедаем с вашим Лякомбом.

— Почему с моим? — немного обиделась Грета.

— С нашим, — поправился Ползунов, — конечно, с нашим.

Он никогда не признается, что его раздражал этот тип с манерами светского льва, с тихим голосом, с ухмылочками насчет каждой женщины, работавшей в их офисе. Его вообще раздражали мужчины, которые уделяют своей внешности гораздо больше внимания, чем своей работе. У американцев таких мужчин почти невозможно было найти. Среди французов такие иногда попадались. Даже чаще, чем нужно.

Кувейтцы, конечно, опоздали и вместо десяти приехали в двенадцать. В результате ему пришлось помогать в разговоре с президентом компании и все время незаметно смотреть на часы. Без десяти минут час они наконец закончили первую встречу, ни о чем не договорившись. Это было в порядке вещей. Американец приезжал в компанию, уже точно зная — где, когда и сколько он хочет вложить. Его либо устраивали предложения, либо он их сразу дополнял и уточнял. Если требовалась еще одна встреча, то она бывала последней. Затем подписывали договор. Если приезжал японец, то он осторожно все узнавал и обещал подумать. Потом выяснялось, что попутно он навел справки во всех соседних компаниях, выбирая самую надежную и лучшую. При этом конкурс проводился заочный. Никто не знал условий конкурирующей фирмы, никто, кроме самого японского бизнесмена, который иногда определял, руководствуясь не обычной логикой западного бизнесмена — вложить деньги туда, где можно получить больший доход, — а логикой восточного человека, иногда размышляющего о том, как не нанести вреда экологии или вложить свои деньги на максимально долгий срок.

Если появлялся араб, то начинались долгие и нудные переговоры. Арабские бизнесмены любили, чтобы их ублажали, уговаривали, завлекали, зазывали, просили. Одним словом, они любили базарный азиатский торг, долгий, нудный, мучительно изнуряющий. Но без такого торга и без пяти-шести визитов арабский бизнесмен не подписывал никакого договора. Об этой специфике их труда знали все сотрудники инвестиционной компании.