Запах берёзовых почек

Как началась моя Венеция, не помню,
с картины старой, в промелькнувшем витраже?
Но началась… и неожиданно легко мне
увидеть прошлое в случайном мираже.

Услышать песню гондольера удалого.
И сквозь бокал венецианского стекла
вдруг проступают смутно варвар из былого,
великий зодчий и бродяга без угла.

…Там Прокурации дворцы с Наполеоном
под запах кофе замедляют бег Фортуны.
И мавры с башни каждый час неугомонно
и отбивают, и… бросаются в лагуну.

За колоннадой Дворца Дожей величавой
встречает праздно зал Совета Десяти.
И Тинторетто с Веронезе… одичало
со стен взирая, приглашают подойти.

А Сан-Франческо делла Винья, церковь света?
А мост Риальто, откровение скульптур?…
Волшебный город, ты как малая планета
в своём смешении всех стилей и культур!..

…Плывёт Венеция… и голуби над аркой
под колокольный звон печальный пролетают.
И над порфиром площади Святого Марка
незримый гений Бродского витает.

«Моя надежда за сплошным туманом…»

Моя надежда за сплошным туманом,
в каких краях, не ведает никто.
А я за серебристым караваном
печальных звёзд, в потрёпанном пальто.

Устал любить и ждать, забыты крылья
на старом чердаке былых утех.
А тех, что словом неизвестным крыли —
прощаю вновь и вспоминаю всех.

«Облака в синеве над рекою…»

Облака в синеве над рекою
невесомо плывут и плывут.
То уносят меня за собою,
то, жалея, обратно вернут.

Стаи птиц – хлопотливые искры —
рассыпаются вдоль берегов.
А за тихой водой серебристой —
изумрудная зелень лугов.

Всё застыло в вечернем покое.
Ветер дунул, вздохнул и исчез.
И неслышно земное, простое
очарованно льется с небес.

Внуково

Люди скользили послушно…
звуки летели в мембраны…
Падало слово радушно,
были глаза твои странны.

Знаешь, мы быстро расстались.
Не целовались прилежно…
Таял изгиб твоей талии
за поворотом небрежно.

Если б тебе оглянуться —
слабо надежда мерцала.
Рвутся все ниточки, рвутся!
Как же всего было мало!..

Редкие прикосновенья
тела, души… через слёзы.
Остановить бы мгновенье
странной, изменчивой прозы!

…А на крыло самолёта
ангел спустился небесный.
Были с тобой мы в полёте,
а на земле… неизвестно…

«Вот и подёрнулся дымкой судьбы…»

Вот и подёрнулся дымкой судьбы
моей юности город.
Был или не был – пожалуй, теперь
и не вспомнить.
Давних дорог животворных тепло
превращается в холод,
и отогреть себя прошлым
уже нелегко мне.

Смутные тени былого мелькают
неясно, тревожно.
Боль пережитого в сердце
аккордом минорным…
но невозможно забыть навсегда,
невозможно —
горечь любви моей первой,
печальной и вздорной…

«Собираю следы с площадей, побережий…»