Запах ягод (СИ)

Здесь стоял нестерпимый жар от печи, а сладкий и густой дух мало что с ног не валил. У стены стояли мешки с мукой, огромный дубовый стол был по краям заставлен мисками и чашами с всевозможными начинками, в корзинках млели и таяли от жара свежие ягоды, и среди этого великолепия царствовала Кайса. Она скинула фартук и нарядный чепец, оставшись в тонком нижнем платье, и завязывала за спиной тесёмки рабочего передника. На табурете лежала простая косынка. Увидев Такко, она дёрнула щекой с белым мазком муки и процедила:

— Вход в лавку с другой стороны.

— Я там был, — улыбнулся ей Такко, — только там девушки не такие красивые, как ты.

Кайса взглянула раздражённо и недоверчиво:

— Смеяться надо мной вздумал? Иди-ка, пока я за ухват не взялась!

— Вовсе нет. — Такко ногой подвинул второй табурет, стоявший у стены, и уселся. — Ты правда очень красивая. У тебя глаза, как небо перед грозой, как оружейная сталь. А руки белы, как ледники на вершинах гор.

— Откуда ты взялся, такой болтун? — Кайса отошла к печи, но за ухват не взялась. Такко продолжал:

— Готов спорить, что таких искусных рук во всём городе не найдётся. Тем двоим за прилавком и простого каравая не испечь, а ты вон какую красоту творишь.

— Хлеба не получишь, — мгновенно нашлась Кайса. — Здесь не подают. Иди у ратуши проси.

— Не надо мне хлеба, — рассмеялся Такко и хлопнул по кошелю, где звенело полученное от купца серебро. — Могу сам угощать. Только я на тебя поглядел и забыл, что не обедал.

— Ну хватит! — рассердилась Кайса. — Я хозяйку позову.

Она и вправду направилась к двери, ведущей в глубину дома. Такко поднялся и задержался в дверях:

— До завтра, красавица.

Кайса крикнула ему вслед что-то о кипятке, которым привечают незваных гостей. Такко не обернулся.

— Работы нет, — сообщил за обедом Верен, успевший потолковать с местными. — Я тебе больше скажу: говорят, они тут до Черничного воскресенья не ездят на чужие ярмарки [2]. Вся торговля — внутри города!

— До Чернички три недели, — прикинул Такко. — Неужто правда никто не поедет? Может, просто цену сбивают?

— Может, и так. Только мне сразу не понравилось, как легко тот купец согласился нас взять. Как знал, что мы отсюда не выберемся. Эх, и отчего я про этот Эсхен загодя не расспросил!

— За три недели мы с тобой проживём всё до медяка, — задумался Такко. — Может, ещё куда дёрнуть, а?

— Менять дыру на дыру? — фыркнул Верен. — Я больших городов ближе Нижнего Предела не знаю. А без лошадей туда те же три недели идти…

— Если только в дороге к кому прибиться… — Такко замолчал на полуслове: оба они знали, что в дороге редко кто рискнёт связаться с незнакомыми охранниками. Кто знает, что на уме у двух вооружённых парней!

— Подождём с неделю, — заключил Верен. — Думаю, кто-нибудь да поедет. Сам знаешь, купцы чтят закон, пока серебро не зазвенит. А там уже будем думать.

Назавтра Такко снова явился к Кайсе с мешочком орехов и застал её с напарницей — смешливой и разговорчивой девчонкой. Привычно-обиженное выражение на лице Кайсы медленно сменялось недоверием, когда Такко подчёркнуто отдал ей предпочтение перед более красивой подругой. Уходя, он отметил, что лёд в её глазах чуть потеплел.

— Тебе, верно, заняться нечем! — всплеснула она руками, когда Такко явился на третий день, на сей раз с узорным платком, извлечённым из недр дорожного мешка. Ни сам Такко, ни Верен не помнили, для кого он был куплен, но Кайсу, определённо, должен был украсить: по серому полотну порхали голубые птицы, и неяркие глаза девушки должны были засиять небесной синевой.

— Делать и вправду нечего, — признался Такко. — Пока кто-нибудь из ваших обоз не соберёт.

— Не соберёт, — рассмеялась Кайса. — До Чернички никто на ярмарки не ездит. Этому закону больше ста лет. Хоть бы расспросили, прежде чем идти сюда!

— Вот и славно, — сказал Такко, пряча разочарование. — Значит, буду каждый день к тебе ходить.

— Мало мне забот, — пробормотала Кайса. Но платок взяла.

— Похоже, до Чернички нам и вправду отсюда не выбраться. — Вечером они с Вереном высыпали оставшиеся монеты на стол и раскладывали их кучками: на жильё, на еду, на крайний случай. — Либо нам сейчас идти порожняком, либо ждать.

— Да я тут уже потолковал кое с кем, ездят они и до Чернички, — задумчиво сказал Верен. — Порожняком идти, сам понимаешь — по пути можем ничего не найти. Надо ждать и искать жильё.

— Здешний ночлег нас за неделю разорит, — согласился Такко. — Жильё я найду.

— Расспроси свою подружку, — ухмыльнулся Верен. — Хоть какой толк будет. Всё равно тебе там не обломится. Зря хвост распустил.

— Вот увидишь, обломится, — сказал Такко с уверенностью, которой не ощущал. — Её в жизни так не обхаживали.