Запах легких денег

- А кто? - Жорик дернулся к ресторанной двери. Он все порывался приступить к непосредственным действиям по отъему денег - брать Киселевича под локотки и прилюдно вытрясать из него все, что тот знает про баксы. Так руки и чесались. Ну, никак не хотел он сначала думать, а потом действовать! И Максу пришлось силой придержать его за локоть.

- Погоди ты! Сначала проследим за ним и все узнаем. А там посмотрим, как будем с ним разговаривать. Вежливо или грубо. Если опять станет от всего отказываться, тогда я снимаю с себя всю ответственность и предоставляю тебе право решать, что делать с его физиономией.

Киселевич, тем временем, закончил ужин и предложил Изабелле проводить её свое в купе. Он был уверен, что уломал её на несколько минут интимного свидания. Конечно, она с радостью согласилась, и директор воспрял духом. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый бумажник, отсчитал несколько сторублевых купюр, расплатился с официантом, угостив его щедрыми чаевыми, и поднял девицу из-за столика. И они качающейся походкой направились к выходу. Все-таки выпитое вино давало себя знать, и директор мало что соображал. Во всяком случае, плохо схватывал, что вокруг него происходит, нацелясь только на одно - проводить девицу до койки. К тому же девица не высказывала никаких претензий на этот счет. Только лишь хотела предупредить свою мамашу.

- Мама, наверное, очень волнуется, - игриво проговорила она. - Ведь я оставила её на целый час. А она этого не любит. Надо её предупредить, что пойду в гости.

- Надо быть более самостоятельной, Изабеллочка! - заметил Киселевич, не отступая от неё ни на шаг. Он приобнял девицу за талию и прижался к ней своим животом.

И даже не заметил, как она ловко просунула тонкую ручку к нему под полу пиджака, не менее ловко извлекла его бумажник и с быстротой молнии спрятала его где-то в складках платья. Видимо, в нем была устроен потайной карман, в который можно было запихнуть не один такой бумажник без всякого ущерба для стройности фигуры.

Они покинули вагон-ресторан, прошли в следующий и быстро двинулись по проходу. Макс с Жорой, не медля ни секунды, проследовали за ними, стараясь не отстать от удаляющейся спины Киселевича и в то же время держась на некотором расстоянии, достаточном для того, чтобы не попасться ему на глаза.

Но "строитель коттеджей" так воспылал чувствами к молодой разудалой особе, подогретыми вином, что не замечал ничего вокруг, а тем более того, что происходило у него за спиной. Впрочем, это было только на руку преследователям. Они шли за ним по пятам, так и оставаясь незамеченными. Киселевич с девицей прошли в следующий вагон, затем в ещё один и остановились возле двери её купе. Видно, директор, как ни изощрялся, так и не смог сразу затащить её к себе.

- Мне все же надо успокоить маму, - проворковала девица, хватаясь за ручку двери.

- А вы не можете сказать маме, что встретили школьную подружку, и будете спать в её купе? - уточнил на всякий случай разошедшийся не на шутку директор.

- Боюсь, что мама будет против, - пожала плечами Изабелла. - Она очень ревнива.

После чего девица откатила дверь своего купе, и Киселевич увидел там сидящего за столиком плечистого парня. Перед ним на столике действительно стояло пиво и была разложена газета, на которой он чистил воблу. Парень сразу же поднялся из-за столика во весь рост и подскочил к ней.

- Ты где была? - гаркнул он. - Где ты была, я тебя спрашиваю? Ушла в туалет на десять минут, а явилась через час! Сука!

И он, нисколько не стесняясь присутствия постороннего, закатил ей увесистую оплеуху. Изабелла, если, конечно, так её звали на самом деле, тут же задвинула дверь купе, чтобы крики её дружка не разносились на весь вагон. Из-за двери тут же донеслись звуки пощечин и женские вскрики.

Не желая ввязываться в конфликт, а тем более получать по зубам, директор быстренько ретировался и пошел дальше в свой вагон. Друзья, не задерживаясь, последовали за ним. Возникший конфликт их тоже мало волновал, как и дальнейшая судьба девицы. Пускай она сама разбирается со своей "мамой".

Но где-то в тамбуре Киселевич вдруг резко затормозил. Максу и Жорику пришлось занять места у окон, чтобы не вызвать подозрений у шастающих мимо пассажиров. Они искоса наблюдали за гробовщиком и видели, как тот стоял посреди прохода и хлопал себя по карманам, по бокам, по заднице и по всем остальным частям тела. И при этом несколько раз засовывал руку во внутренние карманы пиджака, по-видимому, стараясь там что-то обнаружить. Но поскольку обнаружить что-либо в пустых карманах ему все же не удалось, лицо его было до жути обескураженным. Он потоптался ещё немного, наконец, открыл дверь тамбура и вернулся обратно в вагон. Друзьям ничего не оставалось, как спешно дать задний ход и спрятаться в противоположном тамбуре.

Тем временем Киселевич вернулся к купе девице и громко постучал в дверь. Она откатилась, и на порог вылетел разгоряченный парень, который несколько минут назад ласково развешивал оплеухи своей девице. Из-за его плеча выглядывала испуганная физиономия её самой.