Запах любви (СИ)

Папа был занят уборкой комнаты и сдвигал стол на место. Он подал горловой звук, который ничего не означал, отец лишь сигналил, что в курсе нашего разговора.

— Если ты дотронешься до нее, я тебя ремнем отхлестаю! — угрожающе предупредила мама, и ворча, ушла на кухню. — Кого я воспитала! Чудовище!

— Это моя будущая жена? — зашелся я в смехе. — Как же с такими инструкциями появятся внуки?

— Свадьба, потом дети! — ее суровый тон не оставлял шансов. — Я слежу за тобой! Если случится что-то плохое, пеняй на себя! Я тебя предупредила, в прошлом мы все спускали тебе с рук, на этот раз не получится!

— В каком веке вы живете? — задал я риторический вопрос. — Жесть. Надену скафандр, чтобы не было случайного контакта. Настроение на нуле, я пошел гулять, — и повернулся к выходу.

— Куда ты? — она с тряпкой в руке перегородила мне выход. — Вечером домой!

— Есть, товарищ надзиратель! — звонким голосом гаркнул я и шутливо отдал ей честь. — С ребятами поболтаю.

— Ты с ними не общался никогда, с чего вдруг?

— На свадьбу приглашу, — объяснил свой мотив сближения с армянскими пацанами. — Или это тоже нельзя?

— Ты действительно все решил? — мама не верила, что я так легко уступил ей.

— Девочка — конфета, моя печень до сих пор в сжатом состоянии, — улыбнулся я. — Седа мне понравилась, у нас будет куча кроликов.

— Опять ты начал? Не обзывай детей кроликами! — нахмурилась она, и лишь когда я обнял и поцеловал ее в лоб, слабо улыбнулась. — Не болтайся ночью, спать будешь дома. Понял?

— Только к Насте загляну, — предупредил я.

— Она мне не нравится, — сказала мама и тревожно оглянулась в поисках отца. — Мне не нравится эти русские распущенные тетки, у них нет никакой морали с рождения.

— Только у армян она есть, — поклонился ей. — Буду дома в 10 вечера. Как штык. Честное пионерское! — с жаром пообещал я.

По дороге к рынку я набрал номер едва знакомого мне Ашотика. С ним меня связывало шапочное знакомство, но странность заключалась в том, что он как послушный раб подчинялся мне во всем. Ни я, ни он не знали причины этого поразительного феномена.

— Здорово! — бодро сказал я. — Давай встретимся, разговор есть.

Я никогда не спрашивал, занят ли он, может ли он, просто приказывал. И сейчас услышал в ответ «хорошо» без обсуждения. Я ждал его в парке с фонтаном и лопал мороженое. На улице стояла отличная солнечная погода. Худой, долговязый, с непропорционально длинными руками, Ашотик щемил мне сердце, вызывая почти братские чувства.

Я пожал ему руку и всучил мороженое, он нехотя лизнул рожок.

— Тут один хороший пацан жениться надумал, — туманно объяснил я цель встречи. — Ты знаешь Седу, что скажешь?

Он усмехнулся и активно заработал губами, покусывая белый шарик.

— Ее родители уже у всех побывали.

— Правда? — нахмурился я.

— Она путалась с этим пожарником, а потом родня забегала в поисках мужа, — пояснил Ашотик. — Димой кажется зовут.

— Местный? — уточнил я.

— Ну да, смазливый такой, всех баб клеит. Бугай здоровый.

— Русский? Совсем бугай?

— Да, — Ашотик вытер руки об листву и окунул пальцы под струю фонтана.

— Значит у них что-то было? — не унимался я.

— Я этого не говорил, — уклонился он от ответа. — Но наши в курсе, кости уже помыли обоим.

— Значит все знают? — расстроился я.

— Город маленький, их пару раз видели в парке.

— А где сейчас наши тусят? — между прочим спросил я.

— У ларька Арсена, Миша купил мерс, гонял сегодня по улицам. Там они сейчас.

— Спасибо, — я потянулся и зажмурился от солнца. — Пойду машину посмотрю.

Магазин, где собиралась пацаны, находился в самом козырном месте города. Торговля шла бойкая. Я всегда сторонился армянского общества и любых контактов, потому что душевно и физически жил по принципам европейской цивилизации. По какой-то природной случайности я сильно отличался от своих смуглых родственников, если бы не глупое имя, которое я без сожаления поменял. Добровольно. И стал Добровольским Андреем. Визиты к родителям ограничил до минимума, когда они с ножом у горла приставали с очередной попыткой сватовства. Мама надеялась, что, обретя семью, я сольюсь с националистическими идолами, которые противоречили здравому смыслу и всему моему образу мыслей.

По дороге я расковырял нос, пока оттуда не закапала кровь, пальцами размазал алые капли по лицу и губам. Приближаясь к толпе галдящих ребят, выглядел побитой собакой, и задрав голову, сделал вид, что пытаюсь остановить кровь.

— Кто тебя так? — сочувственно похлопали ребята по спине, протягивая платок.

— Козел один, — пробормотал я с искренней ненавистью, приложив ткань к якобы расквашенному носу. — Ничего, я с этим пожарником еще расквитаюсь! Подонок!

Миша, стоявший у белого новенького мерседеса, отошел от машины в мою сторону. Остальные ребята, которых я едва знал, одобрительно загудели.

— Ты про Диму? — модно одетый Карен раскачивался передо мной в кожаных штанах.

Я с трудом кивнул и сделал страдальческое лицо.

— Здоровый, собака.

— Задумал драться с ним один? — поинтересовался Гор, с удивлением разглядывая меня сверху, он неожиданно протянул мне дополнительный платок. — Пожарник тебя в асфальт закатает.