Запах медовых трав

Теперь, когда до отъезда оставалось несколько часов, Фидеос удрученно признался себе в том, что совершенно не понимал человека, с которым ежедневно общался в течение месяца. И что еще хуже, своим поведением он не раз обижал его. Какими нелепыми показались ему теперь собственные ухищрения!

Солнце клонилось к закату. Фидеос встрепенулся, вспомнив о деле, которое оставил напоследок. Договорившись с администрацией гостиницы, чтобы багаж доставили на вокзал, и оставив в номере только маленький чемоданчик, Фидеос оделся и вышел на улицу. Этот парень не выходил у него из головы — не хотелось уехать, оставшись в долгу перед ним. Долг совести… Фидеос уже собирался сесть в машину, когда ему на ум пришла неплохая мысль. Он поспешно вернулся в номер, схватил лист бумаги и торопливо написал несколько строк, затем, помедлив секунду-другую, снял с пальца перстень, положил его в конверт и сунул под настольную лампу. Перстень не был безделушкой, золото весило около трех донгканов[50], дорогой камень играл тонко и искусно отшлифованными гранями. Фидеос подумал, что такая вещь ни в какое сравнение не идет с чепуховыми подарками, которые он делал раньше. Может быть, этот перстень поможет парню и он сможет теперь изменить образ жизни, который представлялся Фидеосу весьма примитивным. Но важнее всего было то, что ради этого парня он, Фидеос, не пожалел расстаться со своим обручальным кольцом… Он принял этот перстень из теплых и трепетных рук своей невесты во время венчания в церкви… Он был уверен, что жена поймет и одобрит его поступок. И перед парнем не стыдно. Фидеос все хорошенько продумал: на этот раз парню не удастся вернуть подарок, потому что в десять часов Фидеос будет уже далеко…

Теперь он может со спокойной совестью отправиться в Храм литературы и послушать, как читают стихи. Он давно об этом мечтал. Именно это он оставил напоследок. Он тщательно изучил литературу, которую ему удалось раздобыть, но только сегодня вечером он увидит все собственными глазами…

Шумная улица сразу осталась позади, едва Фидеос ступил за ворота с тремя арками. Он благоговейно поднялся по древним ступеням, охраняемым каменными драконами, которые замерли в угрожающих позах еще со времен императоров Ле[51]. Фидеос был ошеломлен: он внезапно попал в совершенно иной мир, сказочный и таинственный. Кто бы мог подумать, что совсем рядом, за стенами, — шумный город. Поэтические лужайки, уже окропленные вечерней росой, величественные вековые деревья с темно-зелеными кронами, теряющимися в бездонной глубине сумеречного неба, спокойная поверхность пруда под плотным слоем ряски, еле различимые тропинки, усыпанные прелыми листьями, — все это показалось ему миражем, зыбким и эфемерным… Но уже в следующее мгновение Фидеос ощутил реальность всего окружающего: зеленые кроны, сливаясь с тенями надвигающихся сумерек, как бы растворялись в бездне неба, а древние сооружения, порталы с тремя арками, замшелая черепица крыш — все это, напротив, приняло удивительно ясные, четкие очертания. Призрачный и вместе с тем вполне осязаемый мост в давно ушедшие века…

Стараясь ступать осторожно, Фидеос миновал еще несколько ворот с тремя арками, обогнул справа сооружение, не очень высокое, но легкое и строгое, покоящееся на четырех кирпичных колоннах. Прочел надпись: «Беседка изящной словесности». И, обогнув беседку, он замер, пораженный открывшейся его взору удивительной картиной: перед ним была аллея каменных стел с иероглифическими надписями.

Это была широкая аллея, которая казалась еще просторней в свете угасающего дня. С двух сторон поднимались величественные и безмолвные стелы, уходившие своими основаниями в зеленую траву. Фидеос знал, что на них высечены имена прославленных писателей, поэтов, ученых, политических деятелей страны. Он прочитал об этом в книге по истории Вьетнама. И вот сейчас, среди безмолвия Храма литературы, окруженный расплывчатыми тенями летних сумерек, Фидеос никак не мог освободиться от странной тревоги, охватившей его. Ученые-конфуцианцы пяти столетий, писатели и поэты словно ожили и окружили его тесной толпой, такие близкие и реальные и вместе с тем такие далекие, по-своему загадочные, недоступные пониманию… Словно на минуту приоткрылась и тут же захлопнулась дверца в прошлое, в те дни, когда был построен Храм литературы… Тысячу лет назад, после заката древней греческой цивилизации, когда над доброй половиной мира уже нависла мрачная тень длинной средневековой ночи, где-то на краю света, в небольшой стране, люди построили целый ансамбль великолепных дворцов и храмов, куда должны были стекаться самые талантливые, самые образованные люди страны, чтобы рассуждать об изящной словесности. Одни династии сменялись другими, вырастали новые дворцы и храмы, восхищая и изумляя своим величием все новые и новые поколения.