Запах медовых трав

— Они пошли в ту сторону, во-он, где гора, покрытая тучами, видите?

Горы вдали громоздились друг на друга, до самого края земли. Так всегда бывает: человек подходит к крутой громаде, уходящей в небо, и говорит себе: «Я должен взобраться на эту гору, потому что выше ее нет в здешнем краю». Но когда он наконец достигает вершины, горизонт вдруг расступается перед его изумленным взором и он видит десятки, сотни вершин — еще выше и неприступнее, — и снова идет и идет вперед: «Я должен достигнуть самой высокой вершины!..»

Тует, боясь не поспеть до темноты, заторопилась домой. Она написала записку двум маленьким мео, чтобы они приходили в школу, как только вернутся, что она их ждет; сложила листок, потом снова развернула его и на обратной стороне приписала:

«Уважаемые товарищи из геологической экспедиции, когда вы найдете руду и вернетесь, очень прошу вас прийти в гости к нам в школу — у подножия гор на другом берегу реки. Я много рассказывала о вас ребятам. Они мечтают с вами встретиться.

Учительница низинной школы».

Вечерний лес выглядел уже совсем иначе: еще более загадочным и необычным. Тует не узнавала дороги, по которой недавно шла. Казалось, все в чаще леса молча, тайком готовилось к начинавшейся ночной жизни. Девочка куи-тяу, как и раньше, войдя в лес, сразу умолкла. Только ноги ее весело мелькали на темной тропинке. Тует устала, но старалась поспевать за нею. Ей захотелось прямо сейчас, ночью, написать письмо Хюи, поделиться с ним своими заботами. И вдруг в памяти всплыла фраза из его письма: «…Срок твоей работы в горном районе скоро кончается. Я высчитал — осталось всего три месяца. Не забудь напомнить об этом в Отделе просвещения провинции. Или, хочешь, я напишу им сам…» Тует подумала: «Вот если бы и Хюи…» Нет, Хюи — человек практический, он не любит разных «фантазий», не рвется увидеть далекие горизонты и высокие горы. Она сказала девочке куи-тяу:

— Приходи сегодня ко мне ночевать, ладно?..

И, помолчав, добавила:

— …Вместе веселее.

На другом берегу реки показалась крыша маленькой школы. Кто б мог зажечь свет у нее в комнате? Наверно, старая Май, мать ученика из народности нунг, — они живут возле школы…

Перевод М. Ткачева.

ВЫСОКО В ГОРАХ

Итак, сегодня связной опять не явился в срок. Товарищ Кам, партийный секретарь общины Налыонг, очень волновался. Ручей, журча, падал с камня на камень, и звонкие капли, казалось, ударяли в застывшее от ожидания сердце Кама.

— Ну вот, — бормотал он, — пришла весна, и партийная газета опять запаздывает. Снова весенняя красота задерживает товарища связного в пути. На этот раз я его уже не помилую, задам как следует. Видно, весенние цветочки ему дороже партийной газеты. Бездельник!

«Товарищ связной» приходился Каму племянником и при встречах почтительно величал его дядей. Кам помнил мальчика с тех пор, как он родился на свет; он был тогда величиною с ладонь и красный-красный, как кровь. И рос он быстрее, чем дерево на берегу ручья. Не поймешь даже, откуда у него брались силы, чтоб так расти. Ушел Кам на дальнюю пашню, вернулся — а малыш уже с трехмесячного поросенка. Высадили рис, и пока он наливался молочным соком, мальчик стал ростом с маленькую лань. Рис начал созревать, а ребенок уже мог сидеть. К тому времени, когда выжигали заросли под новый посев, мальчик научился ходить. И с этой поры Кам исчислял его возраст по сезонам дождей. Один сезон дождей, два, три…

Малыш был сперва как теленочек, Потом вымахал с доброго пса, а после стал как тигренок, настоящий дикий тигренок. Любые заросли и кручи были ему нипочем. А ум у него был светлый. Он знал все на свете, и только страх был ему незнаком.

Всякий раз в сезон дождей Кам отмечал углем на столбе внутри дома рост малыша. Пять черных черточек, шесть черных черточек, семь черных черточек… Кам считал лета племянника, но забывал считать свои собственные…

Но вот случилось великое дело, такое важное дело, что Кам позабыл о столбе с семью черточками и больше не сделал на нем ни одной отметки. В горной деревушке у них побывал Старик. Тогда Кам очень удивился, впрочем, даже сейчас, вспоминая то время, он продолжал изумляться.