Запах октября. Сборник рассказов к 100-летию Рэя Брэдбери

«Или дупла», – подумалось Лотте, и она скорей отмела опасные мысли. Взяв малыша, поднесла его к груди.

– Не хочет? – спустя минуту спросил Рик.

– Нет…

Рика-младшего положили обратно в кроватку. Спустя час, когда родители только заснули, крик-сирена раздался вновь.

И опять – ангельски-безмятежный лик. И снова – нежелание кушать.

– Младенцы… – пробормотал муж, ложась обратно в кровать.

Лотта помедлила. Игра света, или на мизерных губах мелькнула улыбка? За секунду до выключения ночника?..

На третий крик Лотта вызвала врача. И плевать, что за ночной вызов придётся раскошелиться. Доктор осмотрел младенца, одобрительно сообщил, что тот здоровее всех, и уехал с чувством выполненного долга.

…Лотта лежала без сна до самого утра. И чувствовала, как младенец в кроватке неотрывно смотрит в её сторону.

***

Рика отправили в командировку. Эта новость прозвучала громом среди ясного неба, и от лица Лотты отлила краска.

«Я буду… с ним… одна?»

– Всего-то денёк, милая. Не скучай. Люблю тебя и малявку!

Влажный след от поцелуя Рика ещё подсыхал на щеке, когда Лотта вернулась в дом с крыльца. Этажом выше тут же грянул знакомый плач. Грудь зачесалась, словно обкусанная мошками.

«Всего один день, – твердила себе Лотта, поднимаясь по лестнице. – Всего один…»

Будь живы родители, можно было бы пригласить их. Но ни её, ни Риковых родных уже не было на этом свете. Нет подруг и даже соседей с детьми. Конечно, можно бы заказать сиделку, нянечку, но это, наверное, слишком уж дорого…

Младенец моргнул и протянул к ней пухлые ручки.

«Есть хочет. Ладно».

Под его требовательным взглядом Лотта не выдержала и почесала грудь ногтями. Малыш гугукнул, потянулся сильней.

«Ладно».

Взять на руки, сесть, выпустить из блузки одну грудь…

Резкая боль заставила вскрикнуть. Младенец впился в неё пониже соска и зарычал, как разъярённый дворовый кот.

«У него зубы!..» – прогремело в голове, и Лотта, не понимая, что делает, чисто рефлекторно ударила существо – не человека, нечисть! – по голове. Зубы разжались, и мягкое тельце, скатившись с её колен, шлёпнулось на пол.

Детский плач. Трясущаяся Лотта на ногах.

«Подкидыш фей. Подкидыш…»

Розовый ротик, распахнутый в невыносимом крике. Мягкий, слюнявый ротик без всяких там зубов.

Лотта качнулась. На груди её, из которой словно выдрали шмат мяса, не было ничего, кроме красноватых полосок от ногтей.

– Ты меня не обманешь, – неуверенно сказала Лотта.

Младенец моргнул – и заплакал ещё горше.

***

…Мать притворилась, что варит пиво в яичной скорлупе. И Подкидыш выдал себя удивлённым вопросом. Родители вынесли Подкидыша на мороз – и феи, сжалившись, забрали своё дитя, вернув людям их человеческое… Их прижигали раскалённым железом, хлестали крапивой… Всё, что угодно, лишь бы вернуть своё и своих.

«Где ты, мой голубоглазый?» – всхлипывала ночами Лотта. Отродье с глазами фей дышало в колыбельке, строя новые козни. Лотта больше не считала его сыном.

– Это Подкидыш, как ты не понимаешь?! – в отчаянии кричала она Рику.

– Это – послеродовое, милая… нервы… Роды были тяжкие, ты едва не умерла… – отмахивался он, вновь и вновь вызывая семейного врача.

Но таблетки не помогали. Лотта боялась всё сильнее, всё больше читала в интернете чёртовых сказок о феях, эльфах, фэйри… Она повесила на шею железный крест. Обвешала комнату гроздочками рябины. Она наивно думала, что это поможет, что клятый Подкидыш расчихается и исчезнет, а вместо него в кроватке ей улыбнётся её родной малыш.

Но ничего не происходило. Ни простое железо, ни рябина не пугали его: слишком уж был силён. Каждую ночь в спальне мерещились шорохи, а, стоило включить над кроваткой ночник, как Лотта видела улыбку младенца. Нехорошая, взрослая, она мигом исчезала, когда рядом появлялся папа Рик.

Рик водил её к психотерапевту, потом всё же нанял нянечку, стал уговаривать Лотту съездить на лечебные воды… Но всё было бесполезно.

– Я знаю, чего ты добиваешься, – сказала Лотта, вцепившись в детскую кроватку. Подкидыш безмятежно посмотрел на неё в ответ. – Ты хочешь, чтобы я попала в психушку. Не выйдет, дружок!

На последнем сеансе у психотерапевта Лотта расплакалась и закивала. Она всё поняла, конечно, поняла. Никаких фей нет. Это послеродовая депрессия, страх от глупой детской шутки…

Вернувшись домой, Лотта поцеловала радостного мужа и чмокнула сына в маковку на его глазах. Сегодня она сама посидит с малышом, больше не нужна няня.

– Вот и славно, – просиял Рик.

– Отдохни, милый. Сходи в паб… – улыбнулась ему Лотта.

Но, как только за мужем закрылась дверь, улыбка превратилась в гримасу. Настало время решительных действий.

Лотта вышла в сад и зажгла мангал для барбекю. Положила один шампур нагреваться.

«Пиво в яичной скорлупе. Крапива. Раскалённое железо. Пиво в яичной…» – повторяла Лотта, идя к младенцу.

Вот и он – серьёзный, уже подросший карапуз. Но впечатление обманчиво, обманчиво…

Он не сопротивлялся. Он не знал, что его ждёт. Не думал, что она на такое решится.

Считал её дурой.