Запах пепла

– Ага, приятно, – продублировал маленький, и новые знакомые двинулись дальше – высокий впереди, низкий за ним.

Прошли прямо, свернули направо, в сторону относительно свежих могил, и скрылись за кустами.

Светка постояла, разминая прищемленные пальцы и прикидывая, где все-таки прячется искомое сдвоенное надгробье. Вспомнила – конечно, налево, но не сразу, а через два прохода, именно так. И, как часто бывает, одно воспоминание неким щелчком включило, повлекло за собой другое – так в трогающемся составе один за другим бряцают, впрягаются вагонные сцепы. Когда это было?.. год назад… нет, уже скоро два.

Вот Борис, его губы подсвечиваются в темноте разгорающимся при затяжках огоньком сигареты, вот звучит его голос, вот и слова… доверчивый здоровяк-бизнесмен, принявший за золото блестящую подделку, два друга-мичмана, седой и другой, зубастый… и кличка – Блеск?.. Блесна!

До чего же причудливо переплетаются нити судеб! Какой-то невообразимо огромный прядильный либо ткацкий станок, управляемый не менее загадочным ремесленником, собирает их, руководствуясь одному ему ведомыми мотивами, а итоговый узор не может представить никто, пожалуй, даже сам ткач. Ведь получается – они, ее новые случайные знакомые, оба видели Борьку и встречались с ним, он их о чем-то расспрашивал, собирая материал, за который в конце концов поплатился жизнью.

Да, в этом она, вопреки всем резонам, почти не сомневалась – его смерть была не случайной, а если непосредственной причиной и послужил сердечный приступ, то возник он не на ровном месте, был кем-то умело спровоцирован. Как? Ох, вот на этот вопрос ответ скорее всего знает лишь этот кто-то – человек, и возможно не один, а двое, трое, пятеро, спланировавшие и осуществившие… приступ? Черта с два! Сам по себе даже инфаркт далеко не всегда смертелен. Это было убийство, во всяком случае с ее точки зрения, но раскрывать его никто не собирается.

Слыханное ли дело – по прошествии месяцев и лет возобновить… какое возобновить, ведь дело даже не заводилось – начать с чистого листа, на практически пустом месте, расследование непонятно чего непонятно как происшедшего! Зачем лишние хлопоты – все всем давным-давно яснее ясного: летел себе некий бывший журналист-неудачник, пил с горя горькую, да и допился, помер болезный, горемыка нетрезвый. И ведь действительно – пил, не без этого…

Обнаружив наконец место последнего упокоения сына с матерью, она положила цветы, постояла, думая: сколько можно переливать из пустого в порожнее? Все равно до истины никогда не докопаться, а коль придется докопаться – не поймать хитрого и злобного зверя в людском обличье, отобравшего ее счастье. Пора забыть.

Но, стоило мысленно произнести эти два слова, как воспоминания нахлынули холодной волной, повлекли назад – на полгода, год и дальше.

– С ума сошла?! Какая охота? Какие поминки? На часы посмотри, полуночница!

Хотя на часах, по меркам простого среднестатистического человека, не совы и не жаворонка, значилось вполне приемлемое для звонка время – девять с четвертью утра, Светлана почувствовала себя виноватой. Да, не учла особенностей образа жизни Борькиного приятеля: Гоше, сетевому мошеннику, как раз самое время ложиться баиньки. Но, ввязавшись в бой, следует добиваться победы, оправдываться и соглашаться на отсрочку нельзя ни в коем случае.

– От полуночника слышу. Можно подъехать? Очень срочно, честное пионерское, – и, не обращая внимания на протестующее ворчание, она добавила волшебный пароль, – Пиво у меня с собой, твой любимый сорт. Корюшку брать?

– Корюшку? Бери, – сдался хакер, – А как ты меня нашла?

– Кто ищет, тот всегда найдет! – (так я тебе и рассказала), – Сам догадайся, ты же все можешь.

Чтобы найти, надо уметь искать, а для этого немножко разбираться в специфике холостяцкой натуры. Одинокий затворник может скрывать свои географические координаты от всех… кроме родной мамы, а мама – женщина как раз в том возрасте, когда смотрят телевизор. Фамилию Амбарцумян как-то назвал Светке Борис, рассказывая о самом ленивом однокласснике… сколько таких в городе?

Разговорчивая седая усатая дама несказанно обрадовалась визиту телеведущей (ведь при знакомстве не обязательно прибавлять «бывшая»), погоревала: «Неужто так и не дождусь внуков?.. Гошенька-то весь в своем заэкранном мире, на девочек смотреть не хочет… то ли дело его отец… вот был мужчина!» и сообщила адрес норы компьютерного гения. Она же предупредила – там везде жуткая грязь, за исключением кухни, где ей позволено время от времени наводить порядок. Туда гостья и направилась, выставила угощение и уселась на табурет, вынуждая хозяина присоединиться из соображений вежливости и вечной жажды.

– А с какого хрена тебя вообще потянуло прошлое ворошить? Полгода прошло…

Светка и сама не могла понять, с какого. Просто упомянутые шесть месяцев без Борьки она провела будто во сне – не обычном, восстанавливающем и целительном, не тяжко-похмельном, не сказочно-заколдованном, а некоем болезненно-тягучем, каким бывает, наверное, летаргический или коматозный.