Запах псины

Я пару раз щёлкнул кнопками на мобильнике. Из динамика донёсся катин голос: “тели меня изнасиловать?”. Глаза Кати стали размером с орбиту Юпитера.

– Вы записывали?

– Катя, я не дурак идти к несовершеннолетней девочке с серьёзным разговором и без подстраховки. Думаю, пора прощаться. Спасибо за сведения. До встречи.

Я встал, сделал Кате ручкой. Катя не шелохнулась. Я вышел во двор. Твёрдым шагом – даром что душа притаилась в пятках – миновал закрытую будку, где бесновалась катина псина. Я запер за собой калитку, уселся в джипчик, завёл мотор, отъехал от дома Кати два квартала, остановился, выключил мотор, включил мозги.

Зачем я наехал на Катю? Зачем высказал свои подозрения? Хотел увидеть реакцию. Увидел. Как по мне, так Катя эсэмэску не заказывала. А вот Лёва мог.

У Лёвы появился шанс стать подозреваемым номер один. Если Катя говорит правду, и таки ждала Лёву на втором этаже, возле “Женских штучек”, то Лёва мог запросто заказать эсэмэску перед встречей с любимой.

Осталось проверить, могла ли “какая-то сильная аллергия на овчарок” из далёкого мамашиного детства сработать как бомба с часовым механизмом. С одной стороны катина идея пахла бредом, а с другой имела полное право на жизнь.

Я позвонил Оксане. Спросил, дома ли она. Оксана сказала, что будет к вечеру, но если мне что-то надо, то дома Лёва. Я сказал, что для начала хочу встретиться с Оксаной. Договорились о встрече в половине четвёртого.

Номер знакомого доктора я набирал трижды. Все три раза мне отвечали длинные гудки. Ликбез в области аллергологии пришлось отложить.

*

*

Хоть я и опустил в машине стёкла, и прижал педальку газа к полу, отчего в салон ворвался неслабый ветерок, мозги проветриваться отказались. На что бы я внимание не переключал, а мысли о мамашиной аллергии лезли в голову как лезет под ноги бездомная шавка, на которую хоть шикай, хоть замахивайся палкой, а если ты псине понравился, то будет трусить за тобой до самого твоего подъезда.

Дома я с чашкой чаю забрался в кресло, глянул на настенные часы. До встречи с Оксаной оставалось больше трёх часов. Я набрал номер доктора. Выслушал вереницу длинных гудков, под конец радиоволна донесла голос доктора. Я воспел аллилуйю мобильной связи, затем засыпал доктора вопросами об аллергии.

Вопрос первый: от аллергии умереть можно? Вопрос второй: можно ли смерть от приступа аллергии спутать со смертью от приступа астмы? Вопрос третий: если аллергия мучила человека в возрасте трёх лет, исчезла в пять, то может ли человек от аллергии умереть в пятьдесят? И, наконец, вопрос четвёртый: может ли убить аллергия на собак, причём на конкретную породу, и чем именно собаки смертельны для аллергика.

Доктор меня выслушал, напомнил, что он ветеринар, пообещал проконсультироваться у аллерголога.

Не успел я допить чай, как доктор перезвонил с пространным отчётом. Через пять минут монолога доктор откланялся.

Из речи доктора следовало, что от аллергии умереть можно. Спутать приступ аллергии с приступом астмы хоть и сложно, но можно. С возрастом детские болячки зачастую возвращаются, причём в худшей форме, с обострениями. Так что даже нетяжёлая аллергия трёхлетнего ребёнка может к пятидесяти годам навестить больного окрепшей, закалённой, с иммунитетом к лекарствам.

И напоследок: убить может аллергия любая, не только на собак или на божьих коровок. Если говорить о собаках, то тут основным аллергеном является шерсть. Если шерстинки – даже микрочастички шерстинок – попадут в дыхательные пути, то могут вызвать такой приступ, что мало не покажется. Кроме того, запах шерсти конкретной породы может одному аллергику нравиться, а другого вгонять в ступор.

Когда доктор провёл сеанс ликбеза, я взглянул на смерть мамаши по-новому. Если учесть, что собачья шерсть – основной аллерген, то аллергия у мамаши была вовсе не на собачий лай. Аллергия на лай у меня, когда бродячие псы заводят под балконом концерт в два часа ночи.

Наверняка в детстве мамашу доставала аллергия на шерсть немецких овчарок. Да не просто доставала, а – со слов Кати – пару раз чуть не убила. С возрастом недуги обостряются, а давно забытые детские болячки возвращаются, да ещё зачастую в обострённой форме.

О детской болезни мамаши убийца как-то прознал. Как? Мог из дневников лёвиной бабушки, мог из истории болезни, что хранится в поликлинике. Мог и из воспоминаний знакомых, друзей семьи. Главное не в том, откуда узнал, а в том, как использовал.

Убийца сработал чище некуда. Что для убийцы может быть безопаснее, чем дать аллергику понюхать аллерген? К тому же мамаша наверняка о своей аллергии не помнила. Кто в пятьдесят лет так уж чётко помнит свои болячки, что донимали в детсадовском возрасте?

Как мамаше нюхнуть собачьей шерсти? Суём собаку мамаше под нос! Как? Шлём мамаше эсэмэску: “В твоей кровати бомба”. А дальше приезжают сапёры. С сапёрами – немецкие овчарки.