Запах псины

Когда я склонился над дневником, чтобы ещё раз вблизи рассмотреть жирное пятно, то у меня возникло чувство, будто чего-то не хватало. Я повертел дневник, рассмотрел и так и эдак. Дельных мыслей не добавилось, а чувство нехватки чего-то важного только усилилось.

Я оставил в памяти зарубку: мол, что-то вертелось в голове насчёт дневника, а что, я не понял.

Затем я достал из чемодана дневник, датированный тем же годом, что и дневник с жирным пятном на странице, раскрыл где раскрылось. Бумага в обеих тетрадках по качеству совпадала. Я решил, что в общих чертах чистоту эксперимента соблюсти удастся.

Я нанёс на руки крем, поморщился от резкого запаха, потёр ладони, дал крему впитаться в кожу. Затем я начал листать страницы того дневника, что достал из чемодана. На третьей странице я убедился, что мои пальцы жирных пятен не оставляют. Я перевернул одну страницу туда-сюда три раза. Там, где держал страницу пальцами, появилось едва заметное пятнышко. Я сравнил пятно, оставленное моими пальцами, с пятном, что оставили чужие пальцы в дневнике, где говорилось про аллергию. Чужое пятно выглядело куда ярче. Я решил нанести на руки слой крема потолще.

Схожести пятен от пальцев моих с пятном от чужих я таки добился. Для этого пришлось намазать руки кремом так, что страница чуть не выскальзывала из пальцев. Я подумал: это ж как должна сохнуть кожа, чтобы мазать руки таким толстым слоем крема! С таким слоем крема на руках можно перепачкать всю одежду. Всю жизнь работать на порошок для стиралки… Бедный Лёва!

Эксперимент завершился выводом: Лёва пролистывал дневник без остановок, потому как за исключением одной все страницы дневника остались без жирных пятен. На странице с аллергией Лёва задержался. О мамашиной аллергии Лёва читал без спешки, потому и оставил на странице приличное жирное пятно. Ведь если страницу в пальцах, намазанных кремом, задержать надолго, то пятно на бумаге останется.

Я стёр крем с рук, скомкал салфетку, и уже собрался салфетку выбросить, как вспомнил, что меня смутило, когда я вынул дневник из сейфа и раскрыл на странице с жирным пятном. Я понюхал салфетку. Понятное дело, салфетка пахла детским кремом. Затем я понюхал дневник, что вынул из сейфа. Я почуял ноль запахов. Я обнюхал всю страницу с жирным пятном, пятно обнюхал трижды. Запаха детского крема пятно не источало.

Я задал себе вопрос: почему накануне от дневника разило детским кремом за версту, а всего через сутки я не смог уловить ни единой молекулы запаха?

На всякий пожарный я выдраил руки с мылом, вышел с дневниками на балкон, где воздух уличный да кремом не пропахший. Я понюхал страницы того дневника, который вымазал кремом в ходе эксперимента. Запах крема учуял немедля. Я понюхал дневник с жирным пятном от чужих пальцев. Запаха не ощутил ни на грамм. Прошлым вечером запах был, а всего через сутки запах уже выветрился?

Можно было бы не удивляться, если бы дневник сутки пролежал раскрытым на странице, где жирное пятно. Ан нет, дневник лежал закрытым. Мало того, дневник провёл почти сутки в сейфе. Другими словами, дневник лежал в закрытом пространстве, без сквозняков, способных выветрить запах.

Как же в таком случае запах сохранился, когда я привёз дневники домой? Ведь если дневник листал Лёва, то листал вряд ли позже восьмого числа, то есть не позже момента заказа эсэмэски. Значит, запах на странице с жирным пятном должен был сохраниться в течение минимум двух недель. Но, судя по дневнику из сейфа, запах испарялся куда быстрее, чем за две недели. С момента, когда я сунул дневник в сейф, и когда страница ещё пахла кремом, и до момента, когда я вынул дневник из сейфа, прошли всего лишь сутки.

Не читал же Лёва дневник каждый день вплоть до того вечера, когда дневники забрал я! Если читал, то зачем?

В голове, в районе, где зарождаются умные мысли, что-то шевельнулось. Я попытался ухватить зародыш мысли за хвост, но тот исчез.

Я выгрузил из мозгов лишние думы, взамен загрузил вопрос “Зачем Лёва читал дневник после заказа эсэмэски?”. Чтобы время, пока скрипят извилины, использовать с толком, я принялся готовить ещё один эксперимент. Я решил проверить свою память. Зачем? Я засомневался, слышал ли я запах крема накануне, когда впервые листал дневник, где про аллергию. Ведь мне могло почудиться. Бывает всяко. Утверждать, что от дневника несло кремом, я не мог. Вдруг показалось?

Со мной могло сыграть злую шутку обыкновенное предубеждение. Я помнил резкий запах крема от рук Лёвы, знал о письме-торопилке от мсье Дидье, держал в уме катину версию об аллергии, подозревал Лёву по всем статьям, и тут на странице дневника, где сказано об аллергии, я увидел жирное пятно! Не мудрено, что запах лёвиного крема я таки услышал. Что, если я услышал всего лишь то, что услышать захотел?

Конечно, я мог поклясться, что накануне, когда я нюхал дневник, мне сверлил нос запах крема, и крема лёвиного. Но запах исчез. Как я смог бы доказать, что у меня с нюхом порядок, если бы запах понадобился в качестве улики?