Запах разума

— Сергей, — сказал Артик, — угомонись. Это — не Земля.

— И, кстати, салажня, — сказал Витя с какой-то загадочной миной, — это ещё ерунда всё. Меня вот что-то такой момент заинтересовал: интересно, у мужиков тут вообще какие-нибудь права есть, а?

И все замолчали, уставились на него во все глаза.

— Смотрите, — сказал Витя тоном старого мафиозо. — Вот Динька говорит, что Цвик должен из дома уйти куда-то туда, чтобы там жениться или что… в общем, в другую семью. Пока что он с нами живёт — будем считать, что для семьи он уже — отрезанный ломоть, так?

Серёга кивнул, и Артик сказал: «Допустим». И я согласился.

— А раз отрезанный, — сказал Витя, — так где его вещички? Ну, есть у него торбочка. Там — он показывал — семечки для одежды, какая-то штуковина свёрнутая, типа одеяла, я не понял, книжка в коробке и дудочка. И паук у него всегда на голове сидит. И всё. И что, он так и пойдёт?

— Как на Земле в далёкие времена, — улыбнулся Артик. — Счастья искать. Мне кажется, никакого имущества в таких случаях не полагалось и у нас.

— У нас бы он нанялся работать, — согласился Витя. — А тут? Придёт куда-нибудь, а там снова заправляют тётки. Какая-нибудь старуха вроде Раздзико будет решать, брать его или нет, так? А что потом? Мне кажется, бабы ему денег платить не будут…

— А мне кажется, — медленно проговорил Артик, — что денег этот мир либо не знает вовсе, либо использует их как-то очень странно. Ему платить не будут… и он платить не будет. Его совершенно бескорыстно приютят и накормят. И поселят в таком же доме, как этот. До выяснения, я полагаю.

— До какого выяснения? — спросил Сергей.

— Нужен он новой семье или нет, — усмехнулся Артик. — Мы с вами, джентльмены, ещё под вопросом. Но мы — редкость, о нас рассказали по радио. Поэтому нас до сих пор привечают.

Кажется, Витя хотел что-то добавить или возразить, но тут мы услышали торопливые шаги и весёлые девичьи голоса за окном — и тут же в дом влетели Гзицино и её подружка, кудрявая блондиночка, похожая на болонку. Гзицино с разбегу кинулась к Артику ласкаться, улыбаясь, совсем как земная девушка — Артик её обнял, а она защебетала что-то о воздушном шаре, о встрече, но слишком быстро говорила.

А запахи я и вовсе не понимал. Что-то сладкое обещала, а что — не разобрать.

Пришлось спросить у Цвика. Цвик уже научился говорить с нами медленно — но и он не смог объяснить ничего толком. Я понял только о передатчике, воздушных шарах, встрече, гостях — это и перевёл ребятам.

А Гзицино добавила:

— Для вас.

Эти слова и этот запах я уже знал — и все уже знали. Их часто говорили: «еда для вас», «одежда для вас», «жилище для вас». Теперь были «гости для вас».

Гости для нас. Мы даже растерялись.

Серёга сказал:

— Чё, идти надо, да? — а у Вити лицо сделалось мрачное и озабоченное, будто ничего хорошего он от гостей не ждал. Зато Артик сиял, как новенькая монетка.

— Очень любопытно, — сказал он, обнимая Гзицино одной рукой, а другой — почёсывая её за ушком, как котёнка. — Очень любопытно, джентльмены. Похоже, наш контакт сдвинулся с мёртвой точки.

Они с Гзицино первыми пошли, побежали, можно сказать. Мы с Цвиком и кудряшкой — следом, а потом уже — и Витя с Серёгой. А на дворе уже была толпа народу, дети, бабушка Радзико со свитой — все смотрели, как большой золотисто-розовый шар — формой не шар, а груша, широкая сверху, а снизу поуже — причаливает к крыше фабрики-кухни, где самый главный аэродром у клана.

И нас рады были видеть — и тех, кто на шаре прилетел. Нам все улыбались, показывали на шар, кивали — и пахли всеми цветами радуги, и вкусным, и тёплым, но назвать, чем точно — у нас таких слов нет.

Всё это выглядело, будто праздник.

А потом гости спустились с крыши. Очень, очень красочная компания. Более красочная, чем наши друзья из клана Кэлдзи.

Арди

Милая моя сестрёнка Гзицино, подозреваю, считала, что господин Чероди прекрасен. Она вся светилась, опускала ресницы, посматривала искоса — и показывала мне, явно приглашая тоже восхититься.

Я согласился и восхитился. Я понял, что господин Чероди — главный в этой группе, а вернее — что ради него всё это и затеяно. Клан Кэлдзи пригласил профессионала.

Правда, похоже, обычно господин Чероди работал с детьми. Малыши восхищались даже сильнее, чем Гзицино, лезли к нему, готовы были вскарабкаться на него, как на дерево — вели себя, как очень дружелюбные обезьянки, а Чероди раскачивал и крутил их за руки, показывал какие-то ароматические фокусы, от которых дети восторженно визжали, и присаживался на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с самыми маленькими.

К нам он подошёл не раньше, чем перезнакомился со всей здешней детворой. Пока Чероди играл с детьми, мы успели отлично его рассмотреть.