Запах серы

Чтобы иметь шанс дать властям мало-мальски достоверный прогноз, нам нужно было наблюдать за ходом извержения и измерять то, что поддавалось измерениям. К сожалению, наши тогдашние методы определения химической природы газов в данных условиях не годились: газы выходили со дна огромной воронки, недоступной даже для тех, кого смерть не берет. Среди нас таковых не было, а уж о химике это можно было сказать в последнюю очередь. Колодец был все время доверху заполнен на редкость плотными клубами дыма. Даже на губе кратера взять пробы было практически невозможно. А если бы нам и удалось замерить на этом уровне температуры, они не имели бы ни малейшего значения. Оставалась сейсмография. Данное извержение ясно показывало, почему сейсмология шла первой в списке оборудования и забот всех без исключения вулканологических обсерваторий мира: когда нет других способов добывания информации, а прямые физические и химические замеры связаны с немалыми трудностями и риском, то отыгрываются на сейсмографе, этом планетном стетоскопе.

Власти немедленно отреагировали на мою просьбу устроить в кратере убежище для безопасной круглосуточной работы. Отдельные бомбы весили больше тонны, а потому за 2 дня по нашим чертежам было сооружено нечто основательное и функциональное: бульдозер вскрыл траншею на краю кратера, гусеничный кран уложил в нее торец в торец три бетонные трубы размером 2x2 метра, плотники выложили в них из толстых досок пол и стены, а бульдозер завалил «бункер» слоем пепла в несколько метров. Теперь нам были не страшны ни бомбы, ни землетрясения!

Я определенно знал, что сейсмографы не ответят на вопрос правительства: как долго еще продлится все это и будет ли до окончания извержения какая-нибудь катастрофическая вспышка? Я нимало не скрывал нашу некомпетентность в этом плане. Но с точки зрения фундаментальных исследований данная сейсмологическая разведка могла оказаться весьма плодотворной.

Сейсмографы были помещены в забетонированные колодцы, устроенные вокруг нашего убежища-обсерватории, а передвижные сейсмографы, связанные с нашей центральной станцией по радио, должны были в течение двух недель разъезжать на «джипах» по окрестностям Ирасу. Будучи зарегистрированми, иногда разделенными десятками километров, толчок может сообщить ценные сведения о недрах района, о глубине очага, а то и о вызвавших его причинах.

Вскоре после приезда я убедился, что не смогу честно ответить на поставленные вопросы. Зато исчезли сомнения в том, что опасность угрожала довольно крупному населенному пункту у южного подножия вулкана. Он и назывался-то Картаго (почти Карфаген!). Опасность заключалась в грязевом потоке — лахаре. Наиболее грандиозные вулканические катастрофы (Везувий, Мон-Пеле, Кракатау, Лаки) привели к тому, что основными факторами разрушения стали считать взрывы или лавовые потоки. В общей же сложности грязевые лавины намного более губительны, нежели палящие тучи, взрывы и реки лавы, вместе взятые. Где 20 человек, где 5 тысяч, там несколько ферм, здесь группа деревушек… Так погибли Геркуланум (в древности) и Блитар (Ява, 1919 год).

Происхождение лахаров различно, но основой их неизменно является смесь воды с грунтом или вулканическим пеплом. Вода может выплеснуться из озера, находившегося в кратере до извержения, или пролиться необычайной силы дождем, иногда вызываемым пробуждением вулкана. Наконец, это может быть вода, образованная таянием снегов или ледников, укрывающих вершины некоторых огненных гор. Независимо от источника воды потоки грязи движутся очень быстро и сметают все на своем пути.

Лахар бесспорно угрожал 10 тысячам жителей Картаго. С началом сезона дождей, то есть самое позднее через 2–3 месяца, накопившиеся за сухой сезон вокруг кратера многометровые толщи пепла, особенно на западном и южном склонах, должны были пропитаться водой, а затем прийти в движение из-за обильных тропических ливней. Зародившись на высоте 3400 метров, потоки с нарастающей скоростью могли понести месиво из пепла, обломков скал и деревьев в окрестные долины. Построенный на берегах стремительной речки, чье глубокое ущелье открывалось как раз над ним, Картаго находился как раз на линии схода одного из будущих лахаров.

Нельзя было ни перенести город на другое место, ни предупредить лавины. Поэтому имелось одно активное решение и одно пассивное. Первое состояло в отводе лахара с помощью отражающей дамбы, поставленной под углом к направлению лахара, и канала, по которому он пошел бы мимо города; второе заключалось в эвакуации населения в нужный момент. Мы спустились в Сан-Хосе и изложили наши соображения президенту республики, премьер-министру, министру общественных работ и министру… вулканов. Среди последствий извержения Ирасу было и образование Министерства вулканов!