Запах «Шипра». Сочинский вариант

«Как только он сумел меня разыскать?…» — удивилась я. Захотела повернуться — и вскрикнула от боли.

Лицо у врача сразу стало серьезным:

— Что у вас, давайте посмотрим.

Он откинул одеяло, иглой от шприца черкнул по бедру — я почувствовала. Он попросил согнуть ногу в колене — я не смогла.

— Что ж, видимо, остаточное явление от переохлаждения спинного или седалищного нерва. Пройдет это.

Я тоже посмотрела на свои ноги:

— Почему я вся так исцарапана?

Врач улыбнулся:

— Не беспокойтесь, тоже пройдет. Это ваш спаситель так усердно вас растирал, чтобы согреть. Догадался. Не скажу, что он этим вас от смерти спас, но задачу нам здесь, в больнице, облегчил значительно. Растер, полушубок разыскал, завернул и привез.

— Все сам?

— Все сам. И рану вам на голове залепил. Изоляционной лентой, ничего другого у него не нашлось. Но залепил основательно. Такой молодец.

— Сегодня уже два раза звонил, — сказала сестра. — Спрашивал, когда можно прийти.

— Ну, сейчас еще пока рано. Сейчас вам няня есть принесет, потом вы поспите. А к вечеру, думаю, будет уже можно. Пусть приходит.

Врач вышел. Сестра отставила стойку с пустой ампулой в угол и тоже ушла. Нянечка принесла какого-то бульону с сухариками, я поела и уснула.

Когда открыла глаза, возле кровати на табуретке уже сидел Максим.

— Разбудил вас.

— Нет, я сама проснулась.

Коротенький медицинский халат висел на плечах Максима, как плащ мушкетера. Он положил на тумбочку книгу и поставил бутылку с чем-то оранжево-желтым.

— Витамины, — сказал он. — Облепиховый сок.

Я протянула ему руку, он взял ее в ладони.

— Рассказывайте!— попросила я.

И пока он рассказывал, моя рука лежала в его ладонях.

Оказывается, когда Максим и Петр Иваныч возвращались из Ордынска, их за Шарапом остановил тот же самый автоинспектор. Он и сказал, что видел меня в пьяной компании, которая ему не понравилась. Ничего в этом сообщении, казалось бы, не должно было встревожить, но Петр Иваныч, тем не менее, забеспокоился.

Максим развернул «Запорожец», и они поехали меня искать.

Берег возле Шарапа, где обычно останавливаются машины рыбаков и туристов, очень извилист, со множеством узких бухточек и проток. Поэтому они не заметили в кустах светлый «Москвич» Башкова-сына. И только возвращаясь обратно, уже при свете фар, обратили внимание на пьяную компанию, которая бестолково суетилась на берегу, пытаясь разглядеть в море исчезнувшую лодку.

Моторный катер Максим достал тут же, на охотничьей базе.

Вначале нашли пробковый пояс на воде, а уже потом увидели лодку, выброшенную волнами на остров.

— Еще немного, и вас пронесло бы мимо, — сказал Максим.

— Да, — согласилась я. — Тогда вам пришлось бы искать меня на том берегу. И что же было дальше?

— Я привез вас в больницу и сразу позвонил подполковнику Орлову.

— Вот как? — удивилась я. — Как вы догадались, какому Орлову нужно звонить?

Максим пожал плечами.

— Я же знаю заместителя полковника Приходько, как знаю многих работников нашего ОБХСС. Они приехали, но уже никого не нашли. Ваш кавалер скрылся. На берегу остались только следы его сапог.

Я поправила прядку волос, мешавшую мне. Пальцы наткнулись на шершавую марлю повязки.

— Мне здесь сказали, что вы здорово сумели залепить мою рану на голове.

Максим сделал неопределенный жест.

— И вообще, — продолжала я, — проявили много усердия, пытаясь вернуть меня к жизни.

Как хорошо, когда взрослый сильный мужчина может так непосредственно, совсем по-детски смущаться.

— Максим… вы успели вовремя. Мне очень не хватало вас там, на холодном берегу… Как наш Петр Иваныч?

Максим замешкался. Я встревожилась:

— Что с ним?

— Теперь уже прошло. Микроинфаркт. Петр Иваныч дожидался меня в машине. А когда я вынес вас из лодки, а вы лежали у меня на руках, как мертвая, вся в крови… Словом, обоих вас я сюда привез.

— Так он тоже здесь?

— На первом этаже, в кардиологическом отделении. Ему пока запретили вставать.

— Бедный Петр Иваныч! Вот какая досада. Мне можно вставать, так я ходить пока не могу. Так хотелось бы его повидать. Максим, устройте что-нибудь.

Но тут пришел врач и положил конец обсуждению наших планов. Мы перенесли свидание с Петром Иванычем на завтра.

7

Утром ко мне пришел полковник Приходько.

Я уже подумывала, как бы мне ему позвонить, а он явился сам, без звонка.

В просторном пиджаке под белым халатом и мешковатых брюках он выглядел как-то очень по-домашнему. Я невольно подумала, что форма, конечно, помогает соблюдать субординацию.

Из бумажного кулька полковник вытащил два большущих румяных яблока и положил на тумбочку возле кровати.

— Это вам от Бориса Борисовича. Еще там, в Алма-Ате, купил. Я вот не догадался, а он вспомнил. Понравились вы ему. И вообще, как я гляжу, многим вы тут успели понравиться. Крылова здесь в проходной встретил. Очень он сюда стремился, но меня увидел и свою очередь уступил. Узнал, встречались в прошлом. «Здравствуйте, говорит, товарищ полковник!» Свой халат мне отдал. «Я, говорит, после вас». А я его от имени Управления поблагодарил.

— За что?

Полковник глянул на меня неодобрительно.

— За что?… Хотя бы за то, что возле вас так вовремя оказался.