Запах смерти

– Насчет Марии де Коста? Да, спасибо. Мы пытаемся найти дантиста Уэйна Бута, чтобы проверить, не его ли протез обнаружили в бойлере. Можно подумать, кто-нибудь из тех, с кем он общался, заметил, что он носит протез, – так ведь нет. Вы сказали, у вас есть что-то еще?

– Я посмотрел ожоги на Кроссли и де Коста. Они не термического происхождения.

– Что? – нахмурился Уэлан.

– Это ожоги от электричества. Их не прижигали металлом. Кто-то неоднократно бил их электрическим током, достаточно сильным, чтобы разряд обжег кость.

– Вы уверены? – Усталость Уорд как рукой сняло.

– Внешне они похожи, однако термические ожоги крупнее и не так сконцентрированы. Вот почему эти так малы и почему поверхностных повреждений почти не было заметно. Разряд проходит сквозь кожу и мышцы. Оба типа ожогов могут вызвать растрескивание кости, но кости, пораженные электрическим разрядом, имеют и повреждения на микроскопическом уровне. Разряд повреждает саму структуру костной ткани, и именно это я обнаружил на костях обеих жертв. Это объясняет и другие повреждения вроде травм на запястьях и лодыжках. Они результат не попыток освободиться, а судорог. И зубы у обеих жертв потрескавшиеся – с такой силой они их стискивали.

– Господи! – воскликнула Уорд, оценивая значение этой информации. – Что это было? Нечто вроде электрошокера? Тазера?

Я покачал головой:

– Вряд ли. У тех разряд слабее, он не вызвал бы таких повреждений. Поскольку электричество в больнице давно отключено, это должно быть что-то портативное.

– Помните, в замурованной камере на полу стояли автомобильные аккумуляторы? – произнес Уэлан. – Мы думали, их там просто выкинули, но если кто-то подключал к ним провода, этого хватило бы?

– Не знаю, – признался я. – Наверное, если подсоединяли несколько.

Мы вступали на неизведанную территорию. Воздействие электрических разрядов на кости почти не исследовано, а я сам встречался с чем-то подобным всего несколько раз. И тогда поражения были связаны с неисправной проводкой или производственными травмами. Помню еще случай, связанный с попаданием молнии. Ничего даже отдаленно напоминающего это.

– В общем, я не думаю, чтобы это делали только ради пытки, – продолжил я. – Судя по расположению ожогов, бо́льшая часть их получена жертвами, когда они уже лежали, привязанные к койкам. Но у Марии де Коста один ожог за ухом, а у Даррена Кроссли один – на грудине. По-моему, эти два разряда имели целью оглушить их. Его – когда он стоял лицом к тому, кто наносил разряд, а ее – со спины.

– Она пыталась убежать, – предположил Уэлан. – Сначала оглушили мужчину, потому что он опаснее, а потом девицу, когда она убегала.

Уорд кивнула:

– Логично. Но почему, черт подери, Мирз этого не увидел?

– Я думаю, он увидел. Просто не хотел признать этого, – ответил я. – Начал с предположения о термическом характере ожогов и уже не мог отказаться от данной версии. Особенно после того, как сообщил вам. Мирз и возился так долго именно по этой причине: не принимал того, что факты не укладываются в его версию.

Такая реакция известна, и называется она «когнитивное искажение». Я знаю не одного и даже не двух ученых, павших его жертвой, упрямо отказываясь признать, что совершили ошибку, несмотря на свидетельства обратного. Это случается в любом возрасте, но у Мирза самомнение помножилось на отсутствие опыта. Он так отчаянно старался проявить себя на первом самостоятельном расследовании, что отвлекся даже от того, что ему полагалось делать.

Впрочем, сейчас это была не самая большая его проблема.

– Ладно, не будем пока о Дэниеле Мирзе, – произнесла Уорд. – Зато мы, по крайней мере, теперь знаем, как жертв одолели и как потом пытали. Серьезная подвижка. Что-нибудь еще?

– По-моему, то же самое произошло с Кристиной Горски.

– На ней ведь не было ожогов? – нахмурилась она.

– Таких, чтобы я увидел, – нет. Но она могла иметь ожог на том месте, о котором нам ничего не известно.

Уорд изменилась в лице: она поняла.

– Вы имеете в виду ее живот?

– Да. Большой раны там не было, потому что крови на одежде не обнаружилось. Но она пришла в больницу в топике, можно сказать, с голым животом, а непосредственный контакт электродов с кожей мог повредить ее без кровотечения. Этого достаточно, чтобы привлечь мух после смерти, особенно если ожог воспалился.

Уорд с Уэланом молча обдумывали мои слова.

– Но вы ведь не знаете этого наверняка, – наконец подал голос Уэлан. – Вы сами говорили, что на теле не нашлось ничего, что позволяло бы предположить это.

– На теле нет. – Я глубоко вздохнул. Мне очень не хотелось говорить этого. – Но нашлось на ребенке.

Поначалу я думал, будто крошечные трещины на хрупких костях появились, когда тело матери переносили с места на место. Однако после того, как ознакомился с повреждениями Даррена Кроссли и Марии де Коста, я еще раз осмотрел скелет ребенка и убедился в том, что повреждения схожи.