Запах снега

— Бывает, — согласился шпион. — Одна моя знакомая считает, что все болезни от нервов, только чих от любви на росяной траве. Значит, справились? Здорово. Я, конечно, в вас не сомневался. Дженни — разумная девица, да и ты не промах.

— Ёха сам поднапрягся, — заверил Лит.

— Естественно, сам. Кляп вы ему не впихивали. Но по-дружески помогли. Вон, приятно глянуть — аккуратный, молчаливый и при деле. Почти умным выглядит.

Оглядываться на сани Лит не стал. Поддразнивает лорд-шпион. Углежог и Ква ехали верховыми сразу за охранниками. Купцы устали, до столицы оставалось всего ничего, а обоз едва тащился. Это ж как посмотреть, для шпионов десятидневное путешествие — сплошной отдых, а для торговых людей — тяжкий труд. Лит и сам раньше считал торговцев людьми рисковыми. Сейчас смешно вспомнить.

— Егеря наши довольны. Я, собственно, тоже. Не хотелось нам северянина в снег закапывать, — безмятежно признался шпион. — Как думаешь, всерьез он к узкоглазой прилип?

— Ква, ты уж прости, но то не наше дело, — пробормотал Лит.

— Да я ни в коей мере не сплетничаю. Просто интересно. Эта, как её, Ито, уж очень чахленькая была. Я среди Пришлых таких заморышей не встречал.

— Да я их вообще сроду не видывал. Ёха — первый, — сказал Лит.

— Ничего, как-нибудь и тебе истинные Пришлые подвернутся. Не решил на службу идти? Дело денежное и веселое. Кого только по службе не встретишь.

— Не получится из меня шпион. Дремуч я и неграмотен.

— Ну, грамоте и обучиться можно. А хитрости ты и сам недурно учишься. Я к тому говорю, что вы могли бы и командой ходить. Ворожее охрана понадобится. Такая охрана, чтобы и сама Дженни ей доверяла.

— Ква, не цепляй, — дрогнувшим голосом попросил Лит. — Не выйдет у нас. Кто она, а кто я? Да и какой из меня страж? Смех один. Углежог я. В лесу родился, в лесу и помру.

— В лесу, конечно, тоже неплохо. Но ворожее не стражи, а телохранители нужнее. От тебя одного она не шарахается.

— Привыкла.

— Вот-вот, привыкла. Ладно я — урод полумордый. С егерями наша ворожея вроде сдружилась, но на расстоянии держит. Это ведь у нее бессознательно получается.

— Не замечал, — обескуражено признался Лит.

— А ты на людей поглядывай. Занятно и полезно. Особенно женщин разгадывать. Такое искусство и углежогу пригодится. Хотя интересному парню можно и без подобных премудростей прожить.

— Кто интересный? — изумился Лит.

Шпион глянул сначала отсутствующим глазом, потом тем, что в наличии имелся, и с преувеличенной заботой предложил:

— Слушай, лесовик, давай тебе за королевский счет зеркало купим? С виду ты рослый парень, в плечах крепкий. С зубами, глазами, улыбкой обаятельной. Одним словом, как ни неприятно это признавать — красивый. Еще подкормишься, и баб от тебя придется древком глефы отгонять.

— Да что ты гонишь-то? — покраснел Лит.

— Вот она, благодарность, — печально качнул головой шпион. — Открываешь глаза человеку, он же тебе грубить начинает. Кстати, не забудь — в ворота въезжаем, живенько мой титул вспоминаем. Должен же и я когда-то гордо щеки надувать.

— Как прикажите, милорд.

— Рано, — Квазимодо значительно поднял палец к небу. — Дисциплина — важнейшая из добродетелей, ибо ниспущена нам самими богами. Как бывало говаривал первосвященник Светлого, безвременно покинувший мир наш…

— Только без Светлого, — попросил Лит. — Ибо воротит меня с двойных крестов.

— Слаб ты духом, — объявил шпион. — Своих богов нужно знать и любить. Чужих — тем более. На всякий случай. И богов в лицо знать, и наместников их, и служителей, вплоть до последнего колдунишки-погодника. Много еще трудов предстоит. Ну, пусть теми трудами другие займутся. Не мы одни у короля опора и надежа. Но ты дух свой укрепи, и все-таки поразмысли — что бы ты на месте «крестовых» делать теперь стал? Не все их замыслы я понял. И вот не люблю я, когда непонятность остается. Живот крутить начинает.

— Я поразмыслю, — пообещал Лит. — Вот только насчет духа… Излишне крепок я духом бываю.

— Ты про брата? Брось, не так уж и пованиваешь. Нет, от неожиданности люди конечно шарахаются. Но если вдуматься — ничего особенного. Вот когда «Лампу» мы трясли, ты с братом заодно трудился, а мы и не слишком-то морщились.

— Тогда все вокруг так воняло, что не до меня было, — заметил Лит.

— Тоже довод, — согласился Квазимодо. — Но и Дженни права — запах твой, скорее, морок случайный.

— Вы что, обо мне разговаривали?

— Не замечать тебя, что ли? — удивился шпион. — Ясное дело, говорили. Не специально, а к слову пришлось. Да что ты деревенеть, как тот дуб начинаешь? Ты же до сих пор боец команды. Несчастному Ёхе все косточки перемыли, а о тебе и слова не скажи?

— Нет, я не то имел ввиду. Просто, плохо Вонючкой зваться.

Квазимодо пожал плечами:

— Был вонючкой, теперь опытный лесовик-разведчик. Меня, к примеру, раньше исключительно Полумордым величали. Теперь только жена изредка обзовет, да и то любовно. Эх, бежит время…

* * *