Запах снега

Лита ухватили за ворот, тряхнули. Шею крепко сдавило, но потом рубашка лопнула.

— Осторожнее, милорд, — предупредил Ирним. — Придушите. Я его на Лампу отправлю, у Стеклодува людей не хватает, а этот углежог в чаще ковырялся.

— Червь он, а не углежог! — милорд отшвырнул Лита к двери, на лету умело поддел сапогом под ребра. — До утра чтоб все вызнал, шелудень одичалая. Шкуру сдеру.

Литу хотелось вскочить, врезать кулаком в жирную морду. Кулак не то чтобы велик, но мозолист. Зубы бы точно покрошил, да и из трех подбородков полтора бы осталось.

Сапог еще раз двинул по ребрам. Лит сжался. Эта боль ничего, но вот костью в лицо швырять… Хуже, чем с крысой.

Господин Ирним успокаивал милорда:

— Людей не хватает, ваша светлость. Кости поломаете — куда его? В реку? И пользы-то?

— Да мне что за дело⁈ — громыхал благородный кабан. — Знать мы должны. Завтра лорд Эйди вместе с Многоликим здесь будут. Опять упрекнут, что мы во славу Светлого лишь пить и жрать умеем.

— Милорд, вы лишнее говорите, — вдруг совершенно иным тоном оборвал господин Ирним.

Милорд в замешательстве громко рыгнул, прорычал вдвое тише:

— Что такое? Во славу Светлого я ночи недосыпаю. Что ты на оборванца киваешь? Он, и как собственного отца зовут, не помнит. Пошел вон, недоносок!

Лит схлопотал еще один пинок и, согнувшись, поплелся к двери.

Господин Ирним выскользнул следом:

— Крут нравом милорд. Но отходчив. Узнаешь полезное — за наградой дело не станет. «Корону», а то и две, обещаю. Поболтай с соседом. А завтра на заработки поедешь. Отдохнешь в повозке, покормят до отвала — благородная жизнь.

Лит глянул на улыбающегося господина Ирнима, и отчетливо понял, что если и отправят куда завтра, то на дно реки. Угораздило лишнее услыхать.

Но пока господин Ирним потрепал по плечу и заботливо спросил:

— Есть-пить хочешь?

— Благодарствую, — Лит потрогал ушибленный бок. — Милорд, нельзя ли мне на работу свой топор взять? Инструментом привычным рубить сподручнее…

— Топор? Конечно, топор, — господин Ирним улыбнулся. — Будет топор. Ты же наш человек. Работник. Тут, кстати, твой дядька вертелся. Заботливый у тебя родственничек. Надо бы вам повидаться. Я как раз об этом думал. Ты иди, иди. Придет дядька, и об инструменте позаботимся. А ты поболтай с соседом — дело важное.

— Я что… я во славу Светлого.

— Именно, во славу защитника нашего, — господин Ирним снова дружески похлопал по плечу.

В свою камеру Лит вернулся не без облегчения. Ребра слева тупо ныли, не везло им — то вег-дич стукнет, то древком пощупают. Теперь вот и обувкой благородной попробовали. Думать особенно было не о чем, и Лит осторожно присел под стеной:

— Сосед, не спишь?

— Рановато еще. Погулял?

— Угу. Удавят меня завтра.

— Что так? Дерзил начальству?

— Вроде того. Тебя вот не разговорил. Меня для того и подсадили, чтобы вызнал твои хитрости.

— Да ну⁈ Надо же! А я думал для компании рядом сунули. Тестнотища же в этом крысятнике.

— Сразу догадался? — мрачно спросил Лит.

— Я⁈ Да не в жизни. Так, мелькнула мыслишка и пропала. Хотя вообще-то, я видывал тюремщиков и поумнее.

— Часто сидишь?

— Бывает. Торговая жизнь ох и беспокойная. Ты если хочешь поболтать, поближе садись. А то орем, можем господ охранников побеспокоить.

Лит заглянул в дыру. Сосед улыбался, — зубы у него были ровные, белые, даже в полумраке сияли. Веселый парень, — ишь, подмигивает.

— Ты, лесовик, не нервничай, — прошептал сосед. — Тут кормят и не дует. Привыкнешь.

— Вряд ли. Совсем поганка-дело, — Лит запнулся. Оказывается, сосед не подмигивает — левого глаза у него не было. Лишь темная, страшноватая впадина. Зато правое око смотрело с явным любопытством.

— Ты, пахучий лесовик, видно, одноглазых уродцев ранее не видал, — ухмыльнулся сосед. — Не обращай внимания. Что там стряслось?

Лит шепотом рассказал все. И про жирного милорда с крепкими сапогами, и про ласкового господина Ирнима. Про заказ на хороший уголь, про заработок обещанный. Про таинственное местечко под названием Лампа вспомнил. Должно быть хутор какой-то. Про угрозы утром шкуру содрать, и про каких-то Эйди с Многоликим, что должны пожаловать.

Сосед слушал вроде бы рассеянно, пару вопросов задал. Больше всего его заинтересовало, что дядька Жор прийти должен. Похвалил — не у каждого такие родственники заботливые. Лит хотел сказать, что дядька не родной, да смолчал.

— Ты раньше времени не пугайся, — сказал сосед. — Для того и сунули сидеть-посиживать, чтобы напугались. Погрозят-погрозят, пинка дадут — глядишь и на свободе. Мы же ничего серьезного не сотворили. Отпустят.

— Ну. Камень на шею, да в воду.

— Пессимист ты, — мудрено обозвал сосед. — Не боись. Завтра видно будет. Слушай, а если твой дядька придет, можно через него весточку передать? Да не преступную. У меня на постоялом дворе и вещи, и деньги остались. Попросить бы, чтобы хозяин пиво прислал. Ведь разрешается, за дополнительную плату. Дерут, конечно, ну так мне здесь еще долго сидеть. Ты сам ему скажи, а то заподозрят меня в умыслах немыслимых. Пусть дядька заглянет на постоялый двор «Гнедой скакун». Там поймут. А дядька половину «короны» заработает.