Запах цветущего кедра

Вячеслав глянул вдоль коридора — никого, только в холле всё ещё хлопает дверь и слышен топот ног. Было впечатление, что всё население покинуло маленькую, ещё недавно переполненную гостиницу. Только в одном номере ещё приглушённо бухтели мужские пьяные голоса, и тётушки в кафе убирали столы. Едва генерал исчез, страж постучал кулаком в соседний номер.

— Эй, мужики! Быстро на выход!

Дверь распахнулась. Одеваясь на ходу, бойцы поспешили в холл. И в это время оттуда высунулся бородавчатый.

— Куценко! Особого приглашения ждёшь?

— Да меня приставили к этому! — огрызнулся конвойный. — В камеру надо отправить!

— Загони его в номер! — был приказ. — И сам — в строй!

Страж двинул стволом автомата:

— Давай в номер.

— Скоро повезут? — спросил Колюжный. — Сколько ждать?

— Машина придёт — выведут!

И умчался по коридору. Колюжный вернулся в номер, запер дверь на ключ и сначала поискал, чем бы отомкнуть наручники. В папке с инструкциями для проживающих нашёл стальную скрепку, разогнул её, поковырялся в замках — не получается. Это только в кино расстёгивают браслеты с помощью заколки для волос. В стеклянном шкафчике нашёл столовые приборы, загнул крючком зуб вилки и стал наугад вертеть в скважине наручников. Было очень неудобно, резало запястья, но какие-то щелчки из замка доносились. Опомнившись, он откинул занавеску: на окне была решётка.

Назойливая мысль о немедленном побеге чуть улеглась. Если даже сейчас удрать, в Гнилую Прорву не прорваться: наставят заслонов, а про авиатранспорт можно вообще забыть. Хозяина вертолёта наверняка уже запугали и машину перегнали в город.

Колюжный побродил по комнате, ожидая конвоя, и услышал, как в коридоре снова началась какая-то беготня, будто опять в ружьё подняли. Начальственный голос бородавчатого кого-то грозно отчитывал за пьянку на службе, трезвонили радиостанции, гул тревоги нарастал, и создавалось впечатление, что о Вячеславе забыли. Продолжая искать подходящий инструмент, он открыл холодильник и обнаружил чуть ли не пятизвёздочную зарядку: пиво, минералка, охотничьи колбаски и даже водка есть! Для кого всё это приготовлено, сейчас не имело значения, аппетит всколыхнулся в тот же миг, едва он открыл судок с жареной рыбой.

В это время шум в коридоре стих, и через минуту кто-то осторожно постучал. Колюжный запихал в рот кусок рыбы и пошёл открывать. Он ожидал конвой, однако на пороге стоял человек лет сорока пяти, всклоченный, в тапочках и пижаме, словно только что вылез из постели. Взгляд мутный, похмельный и вид настороженно-испуганный. Гость заскочил в номер и отдышался. Вячеслав был уверен: сейчас попросит выпить.

— Простите за беспокойство... — он выглянул в коридор и тихо притворил дверь. — У меня отняли одежду и обувь, чтобы не ушёл. Я — Гарий. Гарий Сорокин! Или Стюарт. Не бойтесь, это не меня ищут! Я проник к вам незамеченным. Только не прогоняйте!

Колюжный немо восхитился: столько времени пришлось рыскать по Москве, чтоб разыскать, а тут явился сам! И почему-то сразу возникла уверенность, что это действительно правнук жандарма Сорокина: таким полублаженным он и представлялся.

— Проходите, — Вячеслав поставил ему стул. — Как вы сюда попали?

— Сюда попасть просто, — охотно пояснил тот и сел на кровать. — Отсюда вырваться очень сложно. Меня привезли из Москвы помимо воли. Всё вокруг давно уже происходит помимо моей воли.

— Я искал вас, — признался Колюжный.

— Мне сообщили! — он говорил полушёпотом и с оглядкой на дверь. — Поэтому я пришёл сам. Как только узнал, что вы здесь. И как только все кинулись искать Матёрую.

— Она сбежала?

— Да, ей это удалось.

— А говорите: вырваться сложно!

— Нам с вами сложно, а её не держат запоры, — с затаённым восхищением произнёс Сорокин. — Она выпрыгнула со второго этажа — там в окнах нет решёток. Если искали, то обязаны меня выслушать! Вы готовы выслушать?

— Готов, но за мной сейчас придёт конвой, — Вячеслав показал скованные руки. — Видите?

— Не придёт!

— Почему?

— Вот посмотрите! Только не принимайте меня за сумасшедшего! Они сейчас заняты, им не до вас.

— Поможете снять наручники?

— Помогу, — охотно согласился он. — Но сейчас бежать пока рано.

— А когда можно?

— Я скажу... У вас есть инструмент?

— Откуда? Вот вилка есть.

Сорокин осмотрел её, вставил целые зубья в щель между дверью и косяком, отломил их и подправил крючок на оставшемся.

— Давайте ваши кандалы! Я буду говорить о вещах.., Как бы это сказать? Необычных, парадоксальных.

— Читал вашу книгу...

Сорокин замахал руками.

— Забудьте, если даже читали! Это всё — бред, глупость. Меня заставили писать вздор. А больше писали за меня, даже не показывали. Создавали бренд! И псевдоним придумал не я. Но всё по порядку. Сегодня на Гнилой Прорве был пожар! Сгорел лагерь, где жила община. К счастью, обошлось без жертв. Разве вам не сказали об этом?

— Нет. Снимайте наручники!

Он стал ковыряться в замке.

— Скрыли. Они скрыли! Это чтобы вы не волновались за своего человека. Можете проверить, позвонить и спросить. Заодно убедиться, что разговариваете не с больным. Не с сумасшедшим! У вас же на Гнилой есть товарищ?

— Есть!