Запах Вселенной (СИ)

Чуть ли половину срока беременности мы с Дайком провели в библиотеке и лаборатории, повесив двоих старших детей, да и другие дела и заботы на Макса и Карелла. В архивах люксара мы искали ответ на вопрос, что можно сделать с нами или нашими ещё не рождёнными сыновьями, чтобы не расставаться с одним из них. Но к сожалению, иного ответа не существовало. Такова особенность человеческого тела ангов и ничего с этим поделать нельзя. Уже в утробе матери близнецы начинают влиять друг на друга. Их мозг сливается в один, но не физически, конечно. И вот эта усиленная двойственность даёт обратный эффект, этакий откат назад. Если оставить их расти рядом, вместе питаться материнским молоком, то развитие мозга останавливается где-то на уровне пятилетнего ребёнка. Они не вырастут личностями, а станут тихими послушными дебилами, неспособными ни к нормальному обучению, ни к самостоятельной жизни. И до самой смерти их придётся водить за руку. И даже если разлучить их, но потом, через какое-то время разрешить встретится, допустим, уже во взрослом возрасте, слияние сознаний всё равно произойдёт, как в случае с Олли и его братом. И тогда один сможет влиять на другого и наоборот.

Но в нашем случае дело обстояло ещё хуже. Ведь сразу трое ангов являлись отцами моих детей. Не один, не двое - трое! И по всем изысканиям выходило, что опасность слияния будущих личностей наших малышей в единое целое, притом максимально управляемое и тупое была запредельно высока. Когда мы окончательно убедились, что сия участь нас не минует, то задумались о том, кто же станет растить одного из наших сыновей. И ответ нашёлся быстро. Кандидат был идеален во всех отношениях, только вот согласится ли?! Но время ещё позволяло это выяснить.

Арвид эн Фрейр приехал за несколько недель до родов. К этому времени он уже стал пархонтом, но супругу себе так и не нашёл, вернее, даже не искал. Он любил меня. Любил до сих пор. И ни одна женщина не могла вытеснить мой образ из его сердца. Пока он находился в столице, я не хотела его видеть и всячески избегала. А вот мои парни очень плотно с ним общались и даже один раз напились вместе, а потом устроили какой-то бешеный заплыв на озере.

Когда пронзительно закричал наш третий ребёнок, а минут через пять и четвёртый, со мной случилась истерика. Дайк сам принимал наших детей и никого, даже близких мне женщин, живущих при дворе, не пускал на роды. Любимый Нянь пытался успокоить, говорил, что всё в порядке: родила я легко, малыши хорошие, а если буду так нервничать, пропадёт молоко, но я ничего не могла с собой поделать. Душа рвалась в кровавые клочья, я выла так, что тряслись стены, и требовала отдать мне обоих сыновей. Но делать этого было нельзя, и Дайк прекрасно всё понимал. Я знаю, насколько ему тяжело было тогда, наверно, даже больше чем мне. Ведь Макс с Кареллом заперлись в другом крыле Дворца, чтобы ничего не видеть и не слышать. Правда, им тоже пришлось несладко и переживали они не меньше, ведь на их плечи легла вся важная подготовительная работа по соблюдению строжайшей секретности.

Только после третьей, а может, и четвёртой, звучной оплеухи любимого мужа, от которой голова наполнилась звоном, я смогла взглянуть на него более-менее осмысленным взглядом. Он тряс меня за плечи, ещё всю в поту и крови, и кричал:

- Смотри на меня, Кари!!! Смотри! Кого?! Ты должна сказать, кого мы оставляем! Слышишь?! Которого?!!

Снова всё поплыло перед глазами, и я завопила во весь голос:

- Не-е-е-ет!!! Нет!!! Я не хочу! Не могу! Я не могу сказа-а-а-ать!!!

- Сможешь! Ты должна! Ты их мать! Это ты дала им жизнь!!! Ты сможешь, Кари! Пожалуйста! Пожалей меня!!!

Видя полные слёз любимые глаза, я схватила его за руки, лихорадочно повторяя:

- Второго... Мы оставляем второго... Старший сильнее... Он опередил брата, значит, он лучше справится без нас... Второго... -но на этом самая ужасная ночь в моей жизни ещё не закончилась.

Быстро проделав всё необходимое по приведению меня и детей в порядок, Дайк всучил мне закутанный пищащий свёрток и открыл боковую дверь. Арвид всё слышал. Он ждал в соседней комнате и его вид был ничуть не лучше нашего. Северянин упал на колени возле кровати и дрожащими руками принял кулёк. Когда он откинул расшитую пелёнку, заглядывая в личико новорождённого, я отвернулась, комкая простыни и в кровь кусая губы. Когда же снова глянула, «викинг» нежно целовал в лобик моего сына.

- Вот видишь, любимая... -хрипло прошептал он, прикрывая малыша и прижимая к груди. -Моя любовь сильнее богов... Ты отказала мне, а сына всё-таки родила.

Я смахнула слезу с его щеки:

-Ты всё правильно сказал. Любовь сильнее всего. И теперь это твой сын, Арвид. Только твой. Люби его... Больше, чем меня...