Запах Вселенной (СИ)

- Но это не даёт ответа на вопрос почему их обязательно надо разлучать. В моём мире нет подобного, хотя некоторую связь между близнецами не отрицают. Да и в паре рождаются не только мальчики, но и девочки, да и двойняшки - это когда близнецы разнояйцевые: мальчик и девочка, и тройняшки рождаются, и четверняшки, правда, значительно реже.

- Разнояйцевые?! -Карелл хмыкнул. -Это как?!

- Когда каждый ребёнок развивается в своём детском месте, мне Кари объясняла, -ответил Дайк. -Только у нас такого не бывает, детское место всегда одно...

- А у ангалинов рождаются близнецы? -Карелл глянул на Макса.

- Нет, никогда. Малыш-ш-ш вс-с-сегда один.

За следующую неделю пути мы продвинулись довольно далеко вдоль скалистой гряды, несмотря на то, что шли в основном пешком. Рыжий и Тучка везли наш нехитрый скарб, а Моцарта использовали по очереди, хотя чаще всего на нём, конечно же, ехала я.

Козу с переломанной ногой мы оставили у высокой сосны примерно в этье от места третьей ночёвки на землях горных волков и утром нашли только несколько капель крови на листьях кустов неподалёку, да клок тёмно-бурой шерсти на коре дерева, а коза была светло-серенькой. Похоже, что волки приняли первую жертву.

Всё это время меня, да и не только меня, но и Дайка, и Макса не покидали мысли о Бумере: где он, как он, живой ли наш любимец? Сидя у костра в небольшой пещерке и глядя на полыхающее пламя, я утирала слёзы, вспоминая, каким он был смешным пищаще-рычащим комочком, когда попал ко мне. Как он рос на моих глазах, как мы играли, как волчонок всегда очень внимательно меня слушал и бросался лизаться по любому поводу, а теперь я не знаю где он и, возможно, мы больше никогда не увидимся.

Дайк помешивал кашу в котелке, Карелл возился в глубине пещерки, устраивая животных на ночь, а Макс лежал у входа, вглядываясь и вслушиваясь в наползающие сумерки. Вторую козу ещё днём мы оставили за высокой скалой с тремя вершинами, которые в закатных лучах напоминали сверкающую корону: центральная - длинная и высокая, а две крайние - шире и пониже. Дайк отложил ложку. Глаза друга тоже были влажными:

- Мы всегда понимали, что если окажемся здесь, Бу может захотеть уйти. Главное, чтобы стая приняла его. Наверно, с ними ему будет лучше, чем с нами...

Я всхлипнула, и слёзы хлынули потоком. Ночь оказалась тревожной. Единороги вели себя беспокойно, старая корова несколько раз так жалобно мычала, что я закрывала ладонями уши, дабы меньше слышать её глубокие вздохи и какие-то обречённые стоны. Догадывалась, бедная животина, какая участь ей уготована, а вот я ощущала себя палачом, да только обратного хода уже не было. От этой скалы с тремя вершинами до ущелья с золотой жилой было рукой подать. Ещё в прошлом году я видела её впереди, когда ехала вдоль этих скал с юга на север. Мы же двигались с севера на юг, и как только я заметила на горизонте знакомые очертания, поняла, что направление верное.

Кто-то тронул за плечо, и я сразу открыла глаза. Дайк с Кареллом осторожно выглядывали наружу, а Макс, держа обнажённый меч над головой, замер у самого выхода из ночного укрытия.

- Похоже, у нас гости, -прошептал Карелл.

Мы подползли к Максу и выглянули. На валуне сидел горный волк и таращился прямо на вход в пещеру. Рассмотрев зверя в лёгком утреннем тумане, я вздрогнула:

- Это она... Волчица... Мама Бу...

Мои спутники тревожно переглянулись.

- Вероятно, она пришла поздороваться... И она помнит меня. Точно помнит, -я встала и сделала шаг к выходу, а Карелл с Дайком схватили за руки, пытаясь удержать и возбуждённо шепча: -Не смей, Кари! Не вздумай!

Но решение было принято:

- Макс, убери меч. Она с мирным визитом. Да пустите меня!

Медленно и спокойно я вышла к утренней гостье, но слишком близко всё же не рискнула подойти. Несколько минут мы просто смотрели друг на друга. Волчица усиленно нюхала воздух и не сводила с меня жёлтых глаз.

- Я вырастила твоего сына... -тихо сказала я. -Как уж сумела... Хотя до сих пор не понимаю, зачем ты так поступила...

Пятнистая хищница моргнула и тихое, нежное скуление начало исходить из её широкой груди. Бумер тоже так скулил, когда хотел пожалеть меня или приласкаться. Говорить ещё что-либо не имело смысла, да я и не могла уже. Ощущение окончательной потери накрыло с головой, горло сжалось и только слёзы жгучими каплями скатывались по щекам. Вскоре она ещё раз шумно вздохнула, спрыгнула с камня и скрылась за перелеском.

Глава 21