Запах золота

– Итак, вы больше доверяете такому кретину, как Дорн? – Радниц стряхнул пепел сигары прямо на зеленую дорожку. – Вы начинаете меня беспокоить. Я уже сомневаюсь, обладаете ли вы в достаточной мере всеми теми личными качествами, которые позволили бы вам занять столь высокий пост. Неужели вы не понимаете, что раз у вас серьезные личные неприятности, вы ни в коей мере не должны обращаться к друзьям, а сразу идти к таким людям, как я, которые поставили на вас и которые в силах уладить любое дело.

– Но Дорн далеко не дурак, – запротестовал Шерман. – Он принял близко к сердцу мои неприятности и уже занялся этим делом. Я уверен, все уладится.

– Я спрашиваю, что это за неприятности. Имею я право знать это или нет?

Шерман лихорадочно обдумывал создавшуюся ситуацию. Видимо, он действительно поступил опрометчиво, приехав в Париж и обратившись к Дорну, который смог предложить ему услуги только одного человека. Может быть, ему действительно нужно было повидать Радница и поставить того в известность о всей этой мерзкой истории? Но Мэри этого очень не хотела. Она просто ненавидит этого толстого немца. Но сейчас он начал понимать, что ошибся, уступив жене. Конечно же, следовало проконсультироваться у Радница. Тот действительно заинтересован в том, чтобы он стал президентом, и к тому же обладает колоссальным влиянием.

Выхода не было, нужно было рассказать обо всем Радницу.

Это было единственно правильным выходом. Коротко он посвятил своего союзника в курс дела, упомянув все: фильм, письмо с угрозами, существование трех других фильмов и настоятельную необходимость разыскать дочь.

Не шевелясь, затягиваясь дымом сигары, Радниц внимательно слушал, устремив взгляд куда-то за спину Шермана.

– Как видите, – Шерман беспомощно развел руками, – у меня действительно крупные неприятности. Дорн мой друг. Я надеюсь, он поможет мне. Сейчас я понимаю, что пошел на риск, приехав сюда, и мне следовало в первую очередь обратиться к вам.

Радниц выпустил дым из своих тонких губ.

– Итак, Гирланд является непосредственным исполнителем этой операции?

Шерман удивился:

– Вы знаете этого человека?

– Не так уж много людей, способных заниматься подобными делами. Я и сам использовал его однажды. Результаты были ужасными. Он, надо отдать ему должное, довольно ловок, хитер, очень опасен… Но ему совершенно нельзя доверять.

– Дорн уверил меня, что только Гирланд сможет разыскать эти фильмы.

– Да… Если Дорн хорошо заплатил Гирланду. Если это так, Гирланд, несомненно, выполнит задание – отыщет пленки и дочь… Но что будет после этого?

Шерман пожал плечами.

– Я уничтожу фильмы и установлю контроль над дочерью.

– Надеюсь. И сколько же лет вашей дочери?

– Двадцать четыре года.

– И как же вы будете присматривать за ней, интересно знать?

– Поговорю с ней… Постараюсь убедить…

Радниц раздраженно махнул рукой.

– Что вы вообще знаете о своей дочери, Шерман?

Плечи Шермана поникли, он обреченно вздохнул.

– Только то, что она всегда была бунтарем. Признаю, я ее очень мало знаю. Уже целых три года, как я не видел ее. Надеюсь, за ней присматривали.

– И как вы к ней относитесь?

– Не могу сказать, что испытываю к ней симпатию. Она не вошла в мою жизнь как дочь, и я совершенно не представляю ее в Белом доме… Это совершенно невозможно.

Последовала долгая пауза, затем Радниц напряженно спросил:

– Представьте, что с ней произошел несчастный случай и вы ее потеряли. Это для вас что-то значит?

Шерман удивленно уставился на толстяка.

– Я… Я не понимаю…

– Мы напрасно теряем время, Шерман. Вы слышали мой вопрос? Если вы никогда не увидите свою дочь, вы будете очень огорчены? Да или нет?

Шерман, недоумевая, посмотрел на Радница, потом покачал головой.

– По правде говоря, нет. Я был бы огорчен, конечно, если бы узнал, что никогда больше не увижу ее, но не более. Но к чему этот разговор? До нее еще необходимо добраться.

Радниц снова стряхнул пепел на дорожку.

– Ваша дочь – постоянный источник опасности… До тех пор, пока жива. Предположим, Гирланд достанет для вас эти фильмы… И что же? Она ведь может сняться в еще нескольких. Или вляпаться еще в какой-нибудь скандал… Все дело в том, что дочь ненавидит вас, ваш образ жизни так же, как вы ненавидите ее образ жизни. Я уже провел кое-какое расследование и узнал, что она член глупейшей организации некого Пьера Раснольда и к тому же его любовница. Она полностью под его влиянием. У этого типа определенные политические амбиции, и они сделают все, чтобы помешать вам стать президентом. Он – потому, что вы выступаете за расширение войны во Вьетнаме, она – потому, что вы ее отец. Она никогда не простит, что вы ее отец. Она никогда не простит, что вы обращали на нее так мало внимания… Дети ведь делают свои выводы. Вы хотели бы освободиться от нее, она это прекрасно понимает и пытается держать вас в руках на свой манер. Уже поэтому вы должны были ввести меня немедленно в курс этого дела. Гирланд, вполне возможно, найдет вам дочь, но вряд ли заставит ее замолчать. И тем более он не сможет заставить замолчать Раснольда. А я смогу.

Холодный пот выступил на лбу Шермана.