Запасная жена

— Недельку нам загорать никак нельзя. Подозрительно все это. Можно спалиться, а палиться в нашем деле тоже нельзя. Нам дан приказ ликвидировать Молотка за сутки, и против приказа мы не пойдем. В Москве работы выше крыши. А на отдых сюда надо с семьей приезжать, купаться, загорать, нырять, сколько влезет.

— И какого хрена он этих танцовщиц именно сегодня заказал? Почему именно сегодня? Не мог телевизор посмотреть. Нет, ему гулять вздумалось. Привык гулять на широкую ногу. Это у него московская привычка.

— Да пусть гуляет. Нам какое дело. Тебя что, совесть что ли замучила?

— Да нет. Просто нервяк бьет немного.

— Работа у нас с тобой такая, чтобы нервяк бил. Мы же не на заводе детали обтачиваем.

— Уж лучше бы на заводе, чем вот так в кустах сидеть и ждать, когда дом взорвется.

— Хорош гнать. На заводе ты бы за всю жизнь тех денег не заработал, которые получишь после этого дела. Сиди тихо. Ровно десять минут осталось.

— Время так долго тянется.

— Обычно время быстро идет, а когда за такое берешься, оно всегда долго тянется. Но это только кажется. Смотри, как на моих часах секундная стрелка летит, не догонишь. Оглянуться не успеешь, как домика не будет.

— Тоже мне, домик. Это целый домище.

— У них такой домище называется виллой. После этих слов я почти ничего не соображала.

В ужасе от услышанного и полнейшей безысходности я зачем-то принялась расстегивать пуговицы на блузке, но мои руки меня не слушались и отчаянно тряслись. Я встала на колени, собрала все мыслимые и немыслимые силы и осторожно, чтобы никто меня не заметил, поползла в дом. Миновав веранду я заползла в дом, встала в полный рост, посмотрела на часы, вошла в зал, где гулянье было в самом разгаре, и глазами, полными ужаса, посмотрела на изнемогающих русских девушек, которые честно отплясывали свои деньги и в перерывах между танцами протирали свои лица и шеи полотенцами, смоченными холодной водой. Еще раз посмотрев на часы, я подошла к танцующей Катерине и попыталась ее остановить:

— Катя, стой, поговорить надо!

Но Катерина не остановилась и только взмахом руки показала мне, чтобы я не мешала и села на подушки.

— Маша, я не могу! — прокричала она мне сквозь громкую музыку. — Этот кретин сказал не останавливаться, а то он денег нам не заплатит. Посиди немного. У меня через десять минут перерыв.

— Через десять минут, может, уже будет поздно!

— Маша, но я не могу! Он ругается! Он ведь такой, возьмет и не заплатит ни гроша! Тогда вообще непонятно, какого хрена мы здесь столько времени скакали! Мне деньги нужны! Понимаешь?! Я именно из-за них сюда приехала! У меня дома родители больные. Оба на инвалидности! Если я им на лекарства давать не буду, то они и недели не протянут! Им пенсии даже на питание не хватает! Поэтому сядь, посиди и не мешай! У меня через месяц небольшой отпуск, а мне с чем-то лететь надо! Вчера они мне сюда позвонили, у отца вообще ноги отказали, срочно нужна операция! А она стоит ого-го! Я сдохну, но деньги для него заработаю!!! Я за любую халтурку берусь! Не мешай мне!

— Если ты не остановишься, то тебе никакие деньги уже не понадобятся! Остановись немедленно!!!

— Не говори ерунды! Посиди десять минут!

Посмотрев на часы, я подбежала к пьяному в дупель Анатолию, выхватила у него из рук рюмку виски, залпом ее осушила, посмотрела на ревущие колонки и хотела было выключить музыку, но не стала этого делать. Затем залилась краской, как помидор, села рядом с Толей и быстро заговорила:

— Толя, слушай меня внимательно. Беда. Буквально через семь минут этот дом взлетит, как карточный домик. Там, в кустах, сидят двое. У них там пульт дистанционного управления или что-то в этом роде. Они прилетели сюда из Москвы, чтобы убрать Молотка, то есть тебя. Больше нельзя бездействовать. У нас мало времени. Если кто-то останется в доме живой и попытается выбраться из горящего ада, который здесь будет с минуты на минуту, то его сразу застрелят. Ты сделал мне слишком большую подлость. Такое не прощается. Я могла открыть окно и убежать одна в сторону моря, а тебя оставить на погибель. Возможно, я бы так и сделала, но в доме есть шесть русских девушек. Они не должны умереть! Ты должен им помочь. Ты должен открыть окно и всех, по одной, отправить в сторону катера. Мы сможем сесть в катер, отплыть отсюда, а затем причалить в другом месте и сообщить в полицию. Я хотела выключить музыку, но мне показалось, что это будет очень даже подозрительно. Не нужно ничего менять. Просто прикажи девушкам остановиться танцевать и всем подойти к окну.

Признаться честно, я совсем не рассчитывала на то, что пьяный Анатолий мне поверит и воспримет мои слова серьезно. Я думала, что в лучшем случае он обзовет меня дурой, скажет, что у меня больная фантазия, что у меня опять начались видения, но вместо этого он изменился в лице, даже слегка протрезвел, побледнел и процедил сквозь зубы:

— Где они?

— Кто? — опешила я.

— Люди Спартака.

— Они в кустах. У входа в дом.

— Значит, эти твари и здесь до меня добрались… Сколько, ты говоришь, у нас осталось?