Запасная жена

А я еще удивлялась, что Максим мне об этом не напоминает. Оказывается, он просто ждал подходящего момента…

Чтобы вывалить на меня это обвинение.

Ну не гад ли?

– Ты должен был подумать, что я не способна на такое! – выпаливаю я.

– Я так и подумал, – спокойно произносит Максим.

– Да?!

У меня рот распахивается от удивления.

– Ну, в первый момент мои мозги отключились. И я набросился на твоего Кирюшу… Но потом я вышел на улицу, остыл, и понял, что ты бы не смогла.

Мне показалось, или он произнес: “Кирюша”?

– Что? Ты знаешь?

– Я знаю. Я разговаривал с ним перед отъездом.

– А тогда зачем ты… – обвиняюще начинаю я.

– Я просто хотел тебе продемонстрировать, как это бывает. Иногда ситуация совсем не такова, какой кажется.

И Максим рассказал мне, как он вломится с цветами и шампанским к моему соседу. Мы посмеялись. Это было так… как раньше. Когда мы могли смеяться над нашими проблемами и разными глупыми ситуациями.

Если бы и над ситуацией с Дианой можно было бы так же посмеяться!

Максим

Мы гуляем по парку аттракционов. Я уговариваю Нику попробовать что-нибудь этакое, но она категорически отказывается. Что с ней такое? Ей всегда нравились экстремальные развлечения.

Но сегодня она предпочитает спокойно плавать на лодочке и любоваться водопадами с террасы кафе.

Пока мы сидим в кафе, звонит Алекс.

– Я тут поузнавал про эту Горобец, – начинает он.

– Подожди, – я переключаю на громкую связь.

Пусть Ника видит, что у меня нет от нее секретов.

– Но сначала я вспомнил, – продолжает Алекс. – Я знаю, почему эта фамилия показалась мне знакомой.

– Почему?

Я заинтригован. Всю голову сломал!

– Однажды, сто лет назад, я помогал Диане создать личный кабинет в мобильном банке или еще в каком-то приложении, не помню точно. Так вот, там был контрольный вопрос – девичья фамилия матери. И фамилия эта…

– Горобец! – восклицаю я. – Точно. Я тоже это знал. Но забыл. Ни фига у тебя память… Молодец!

А я перевариваю информацию.

– Эта узистка – родственница Дианы, – продолжает Алекс. – Двоюродная тетка.

– Понятно.

– Короче, докопаться до нее очень трудно. Разве что у тебя будет настоящее УЗИ. Но его получить, я так понимаю, затруднительно.

– Да уж. Я думал, запугать эту узистку. Сказать, что мы сделали УЗИ в другой клинике. Но, раз она с Дианой на связи, это не прокатит.

– Не прокатит. И взятку Диана ей не давала. Чисто родственная помощь.  Но я еще подумаю, что можно сделать. Может, есть какие-то способы на нее наехать.

Я кладу трубку. Злой.

Один вариант обломался…

– Значит, Диана потащила тебя на УЗИ к своей тетке, – задумчиво произносит Ника.

– Ну да. Ей же нужно было, чтобы мне назвали другой срок.

– Понятно.

Ника такая спокойная! Я просто поражаюсь.

Да, она переживала и даже плакала, пока я рассказывал ей свою драматичную историю. Но в целом – она все время довольная и радостная. Улыбается, щебечет, наслаждается отдыхом.

Совсем не та Вероничка, какой она была дома. Даже до всех этих драматических событий.

Чему она так радуется? Ведь у нас все не очень хорошо. Неужели отдых так расслабляюще действует?

Я тоже так хочу! Но на мне это пока не очень срабатывает.

– Ты не переживаешь? – спрашиваю я свою жену.

Она пожимает плечами.

– Если это не твой ребенок – это выяснится. Рано или поздно.

– Та так спокойна…

– А чего зря волноваться? Это вредно.

Да уж. Вредно. Но по-другому не получается!

Я все же прыгну с тарзанки. Один. А Вероничка будет за меня болеть.

Она испугалась, а я герой.

Совершать подвиг смелости на глазах у любимой женщины – это так приятно! Она будет восхищаться мной.

Я стою у края платформы, опутанный ремнями безопасности. Вероничка рядом – за ограждением, но на расстоянии пары метров.

Мы смотрим в глаза друг другу. Я мужественно улыбаюсь. А у самого поджилки трясутся… Мне же сейчас лететь вниз головой с высоты двести метров! Страшно.

Но отступать поздно.

Инструктор считает:

– Три, два, один…

Я вижу внезапный сильный испуг в глазах Ники. И, уже падая в пропасть, успеваю услышать:

– Максим, не надо…

Поздно. Я уже лечу.

И ору так, что легкие разрываются. Сначала нечленораздельные звуки. А потом:

– Вероничка! Я тебя люблю-ю-ю!

Меня поднимают. Я весь на адреналине. Предвкушаю, как меня будет встречать взволнованная и гордая жена.

Вот я уже наверху. Инструктор снимает с меня ремни. Меня поздравляют незнакомые люди.

А Ники нигде нет…

А, вон же она. Что она делает?

Я тороплюсь к ней. И вижу, что ее выворачивает на урной… Что случилось? Она заболела? Бедная моя девочка!

Я несусь к ней.

Она полоскает рот водой и вытирается влажными салфетками.

– Что случилось, котенок?

– Меня укачало! – обвиняюще произносит она. – От твоей тарзанки.

– Прыгал я, я укачало тебя…

– Я волновалась за тебя!

– Мне очень-очень приятно.

Я обнимаю ее. Впервые за все время.

И она не отстраняется. Стоит, уткнувшись мне в грудь.

В какой-то момент я чувствую, что она начинает глубоко дышать.

– Опять тошнит? – сочувственно спрашиваю я.

– Ага.

– Слушай, может, ты что-то не то съела? До этого тебя не тошнило?

– Тошнило, – кивает Ника.

– Когда?

– Каждое утро тошнит, – медленно и спокойно произносит она. – Вот уже неделю.