Запасной

  Сара сообщила нам, что «The Sun» собирается опубликовать статью, в которой говорится, что герцог и герцогиня Сассекские отказываются от своих королевских обязанностей, чтобы проводить больше времени в Канаде. Нам сказали, что главный автор статьи - маленький грустный человечек, редактор рубрики «Шоу-бизнес» этой газеты.

  Почему - он? Почему из всех людей именно парень, занимающийся шоу-бизнесом?

  Потому что потом он переквалифицировался в кого-то вроде квазикоролевского корреспондента, в основном - благодаря силе своих тайных связей с очень близким другом секретаря Уилла по связям с общественностью, который скармливал журналисту банальные (и в основном - фейковые) сплетни.

  Он определенно получил неверную информацию, точно так же, как во время предыдущего своего большого «эксклюзива» - Диадемагейта. И он столь же уверенно как можно быстрее скормил эту историю газете, потому что, похоже, работал по согласованию с Дворцом, а придворные были полны решимости опередить нас и раскрутить эту историю. Мы этого не хотели. Мы не хотели. чтобы кто-то еще сообщил нашу новость и начал ее раскручивать.

  Нам нужно сделать срочное заявление.

  Я снова позвонил бабушке, рассказал ей о «The Sun», сказал, что нам нужно поторопиться с заявлением. Она поняла. Разрешила сделать заявление, «пока спекуляции на этой теме не достигли широких масштибов».

  Я не рассказал бабушке, о чем именно будет речь в нашем заявлении. Она не спросила. Но я и сам пока не знал. Сообщил ей суть и некоторые основные подробности, изложенные мной в докладной записке, которую от меня требовал папа и которую она видела.

  Формулировку нужно уточнить. Заявление должно быть вежливо спокойным. Мы не хотим никого обвинять, не хотим добавлять масло в огонь. Наше заявление не должно стать темой для новых спекуляций.

  Написать такое заявление - огромная проблема.

  Вскоре мы поняли, что это невозможно: мы не успеем написать свое заявление первыми.

  Мы открыли бутылку вина. Маленький человечек повторял: «Продолжаем, продолжаем».

  Он продолжал. «The Sun» опубликовала статью поздно ночью, и вот - на первой полосе утреннего выпуска.

  Заголовок: «СНИМАЕМ ШЛЯПУ!».

  Как и ожидалось, в статье наш отъезд был изображен как беззаботное, бесшабашное и гедонистическое прожигание жизни, а не осторожное отступление и попытка спасти себя. Кроме того, статья содержала показательную подробность о том, что мы предлагаем отказаться от своих титулов герцогов Сассекских. В мире существовал только один документ, в котором упоминалась эта подробность - мое частное и конфиденциальное письмо отцу.

  Шокирующе, убийственно мало людей имело доступ к этому письму. Мы не сообщали о нем даже нашим самым близким друзьям.

  Седьмое января, мы еще поработали над проектом заявления, выступили перед публикой, встретились со своими сотрудниками. Наконец, зная, что готовится утечка еще большего количества подробностей, восьмого января мы спрятались в недрах Букингемского дворца, в одной из главных парадных комнат, с двумя нашими самыми высокопоставленными сотрудниками.

  Мне всегда нравилась эта парадная комната. Ее бледные стены, сияние хрустальной люстры. Но сейчас эта люстра показалась мне особенно очаровательной, и я подумал: «Неужели так было всегда? Неужели она всегда выглядела...так по-королевски?».

  В углу парадной комнаты стоял огромный деревянный стол. Мы использовали его для работы. Сидели за столом по очереди и печатали на ноутбуке. Пробовали подставить разные фразы. Мы хотели сказать, что уменьшаем свою роль, отступаем, но не спускаемся вниз. Тяжело найти точную формулировку, верный тон. Серьезный, но уважительный.

  Время от времени мы по очереди располагались в стоящем рядом кресле, или давали отдых глазам - смотрели в одно из огромных окон, выходящих в сад. Когда мне нужен был более длительный перерыв, я растягивался на ковре цвета волн океана. Маленькая дверца в дальнем левом углу комнаты вела в Бельгийский кабинет, где мы с Мег однажды провели ночь. В ближнем углу было две высокие двери, именно такие двери люди представляют себе, когда слышат слово «дворец». Эти двери вели в комнату, в которой я присутствовал на множестве коктейльных вечеринок. Я вспомнил эти собрания, все те прекрасные моменты, которые пережил в этом дворце.

  Вспомнил: в комнате за следующей дверью семья всегда собиралась, чтобы выпить перед рождественским обедом.

  Я вышел в холл. Здесь стояла высокая красивая рождественская ель, ярко освещенная. Я стоял перед ней и предавался воспоминаниям. Снял два украшения - мягких маленьких корги, и отнес сотрудникам. Каждому - по корги. Сказал им, что это - сувенир на память об этой странной миссии.

  Они были тронуты. Но чувствовали себя немного неловко.

  Я заверил их:

  - Никто по ним скучать не будет.

  Мои слова прозвучали двусмысленно.