Запасной инстинкт

— И сказать ничего не может. Он глухонемой, — заключил старший.

— Надо что-то делать.

— А как? — огорчился старший Мартемьянц и тут же ответил на свой вопрос: — Нужно в него что-нибудь кинуть. Легкое.

— Гвоздь подойдет?

— Что с вами случилось? — спросил старика Никитин, едва тот стал проявлять признаки осмысленных действий. — Кто на вас напал? Вы знаете его?

Муромов уставился на Никитина немигающим взглядом.

— Вы кто?

— Начальник отдела по раскрытию убийств Никитин.

— Вот дожились, а?! — внезапно восхитился старик. — Убить еще не успели, а начальник уже здесь! Молодца! Не зря НКВД с конца тридцатых кадры готовить стали!

— Мой коллега Черников был у вас вчера, — пояснил Саша.

— Здорово, дедуля, — заявил Сергей. — А у тебя, вижу, жизнь ключом бьет? Не ту фамилию в мемуарах упомянул, что ли?

— А, Серега! — Старик улыбнулся одними губами. — Жизнь нынче стала опасной! Демократы хреновы довели страну!

— Это демократ тебя так? — полюбопытствовал Черников. — Кто был здесь? Знаешь, нет?

— Если бы знал! Налетел, падла, как коршун! Если бы я не спал, то показал бы ему, суке, старую закалку!

— Ладно, — успокоил разбушевавшегося доктора наук Никитин. — Из-за чего вас хотели убить? Сами подумайте. Вчера к вам приходит сотрудник полиции и расспрашивает про дела давно минувших дней. У вас сегодня с ним назначена встреча. Опоздай мы на полминуты, вы были бы убиты. Так кто это мог быть? С кем вы разговаривали после ухода Сергея?

— Он на гвозди не откликается.

— Молчит, — согласился старший брат. — Принеси-ка мне дротик от дартса.

— Может, в полицию позвонить?

— А вдруг он не хочет, чтобы кто-то полицию звал? Неси дротик.

— С кем разговаривал? Да ни с кем! Кому нужен такой старый пень, как я?! Впрочем…

За окном раздался страшный крик, как-то нехорошо удаляющийся вниз.

Черников и Саша метнулись на балкон.

— Черт!.. — вырвалось у Никитина. — Это тот самый! Социолог из мэрии!

К крику человека в кожаной куртке, корчившегося на асфальте, добавились несколько вскриков женщин, проходивших мимо. Около пострадавшего мгновенно стала собираться толпа.

— Откуда он упал?! — Изумлению Черникова не было предела.

Он смотрел вверх, не понимая, как такое могло случиться.

— Откуда упал?! — взревел Никитин. — Он висел, зацепившись за балкон! Ты как проверял?! Пока это наш единственный свидетель! Вызывай «Скорую» и опергруппу! Я вниз!

Не чувствуя своей скорости, Саша пролетел все лестничные пролеты, расположенные квадратом, и выбежал на улицу.

Расталкивая зевак, он прорвался в стихийно образованный эпицентр событий и присел над мужчиной в коричневой куртке.

У того из ушей текла кровь, и по его мутнеющим глазам Саша понял, что через мгновение все будет кончено.

— Кто вас послал к Муромову?

Последовало еще несколько конвульсивных движений, и из горла упавшего мужчины хлынула кровь.

— Бесполезно, — услышал Никитин позади себя. — Он упал практически вниз головой. Непонятно, как еще столько жил.

За спиной Саши стояла женщина лет тридцати.

— Я врач, — посмотрев на мужчину, объяснила она.

В бедре помощника депутата Семкина торчал черный дротик от игры дартс.

Оперативники сидели в квартире Муромова. На фоне неунывающего историка их вид вполне подходил под определение «депрессия». Старик, которого всего несколько минут назад едва не лишили жизни, обещал помочь им чем только сможет.

А операм было из-за чего переживать. Из реально существующих действующих лиц этой страшной и непонятной истории лишь двое могли пояснить хоть что-то. Гражданин, которого только что отвезла в морг местная труповозка, и Муромов.

Если быть до конца откровенным, то Никитин не ставил ни на одного из них как на лиц, могущих определить ключевое направление расследования. Настолько нелепой была связь между ними и убийствами.

Одно было ясно наверняка. Едва Черников посетил Муромова, как над жизнью старика нависла смертельная опасность. Восемьдесят лет он не думал о том, что помрет, будучи задавленным собственной подушкой. Всего лишь одно появление старшего оперуполномоченного Черникова, продолжавшееся полчаса, едва не поставило крест на его мемуарах.

Если только за Сергеем не следили, что, впрочем, маловероятно, то организатором покушения на Муромова вполне можно было считать самого старика. Только его связь с кем-то после отъезда Черникова могла подтолкнуть неизвестного злодея к решительным действиям.

— Кому же я звонил? — Старик напрягал память, тужась, как в уборной. — Нет, ребята. Разрази меня гром, если вру, но я не звонил никому. После отъезда Сереги я соснул с полчасика и сел за мемуары. За пятую главу. Она называется «Выжить, чтобы жить». В ней будет описана моя трагическая судьба во времена чистки. Понимаете, в конце тридцать шестого года…

— Я прочту, — пообещал Никитин и потер пальцами лоб. — Значит, вы не звонили?

— Слово доктора наук.

— Верю, — неуверенно заключил Никитин, глядя, как сей доктор наук заливает в рот, как в воронку, треть стакана сорокадвухградусного «Дербента». — Ну, а вам-то звонили?