Запасной вариант

Хотя еще три дня назад это было правдой, сегодня все резко изменилось. Три дня назад она вихрем ворвалась в его вагончик… Даже сейчас он до конца не понимал, что же тогда произошло и что он сделал и сказал не так. Иногда он злился на нее. Какое она имела право давить на него, заранее ждать плохого… Она сама довела их отношения до той точки, когда нужно думать не только о следующей ночи или следующей неделе.

Но гораздо чаще он злился на себя. Зачем он отпустил ее, зачем не бросился за ней — плевать, если их увидят… Он должен был задержать ее, произнести нужные слова. Он злился, потому что не подумал о ней, не подумал, как отразятся на ней слухи об их романе. Она не может забыть прошлое. Понятно, она не хочет, чтобы о ней перешептывались у нее за спиной. И все, как она считает, ради легкой интрижки.

Интересно, как она отреагировала бы, предложи он ей нечто большее?

То, что их объединяет, не вписывается ни в какие рамки и условия. Ему не хотелось прятать ее и встречаться тайно… А об огласке она и слышать не желала.

И вдруг в их отношения вмешалась любовь. До сих пор он не знал, что это такое, и понятия не имел, как себя вести.

Разговор за столом продолжался, но Дев ничего не слышал.

В самом ли деле любовь возникла неожиданно и потому так потрясла его?

Вначале — да.

Но сейчас уже нет. Пора посмотреть правде в глаза.

Он полностью доверял ей, раскрылся перед ней и потому во время их последнего разговора сказал, что сказал.

Он оказался на незнакомой территории. Он не думал, что способен кого-то полюбить. Такое ему и в голову не приходило.

Сюда, к маме, он приехал благодаря любви. Он только сейчас понял, что мама и братья любят его. И он их любит, хотя раньше не отдавал себе в этом отчета. Он не ценил их чувства, не считался с ними. Может быть, постепенно все удастся вернуть… Не сразу. На все нужно время.

Он приехал сюда потому, что в самые темные минуты, когда казалось, будто ему нечем дышать, когда он страдал от боли одиночества, он мечтал о любви. Он вспоминал отца и близких. Мечтал вернуть их любовь и уважение. Отдалившись от отца, он отдалился от всех, кто его любил. Наверное, они его простили, раз сидят с ним сейчас за столом…

Много лет он внушал себе, что подвел отца, мать и братьев, пойдя не по тому пути, который для него проложили.

Но он ошибался.

Он подвел их потому, что был таким же упрямым, как отец. Он отказался от любви родных, близких… и кого бы то ни было. Он боялся любить… боялся потерять тех, кого любит. Или снова упасть в их глазах.

Понимая, что риск по-прежнему велик, он все равно стремился к любви.

Он зря растратил большой кусок жизни в одиночестве, пусть даже его окружали люди, блеск и глянец его карьеры.

Что ж, хватит!

Без борьбы он Руби не отпустит.

Глава 14

Руби прошлепала к двери в ярко-розовых пушистых носках и пижаме в цветочек. Руки ей согревала кружка с быстрорастворимой лапшой.

Было еще не поздно, еще не было девяти, но день выдался трудным, и диван манил ее сильнее, чем паб и общение с друзьями.

Стоявший за дверью снова постучал, и она чуть приоткрыла дверь.

— Успокойтесь! — сказала она. — Я здесь.

— Могла бы и привыкнуть, — произнес знакомый голос, и Руби замерла на месте. — Барабанить в дверь я научился у тебя. Громко и… требовательно.

Она притворилась, что пропустила его слова мимо ушей.

— Зачем ты пришел? — с деланым равнодушием спросила она. Хотя… Может быть, у него какое-то дело? А если она захлопнет дверь у него перед носом?

Нет. Почему-то рядом с Девом ей все труднее мыслить логически.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, глядя в щель на Руби.

Тусклый шар над дверью светил прямо на него. Свет и тени причудливо сочетались в его лице. Его взгляд был… таким тяжелым, что она ничего не поняла. Наверное, поэтому ей захотелось развернуться и уйти. Рука словно сама по себе сняла цепочку. Она нехотя посторонилась, пропуская его.

Он немного постоял на пороге, как будто собирался с мыслями. Потом решительно вошел в ее крошечную гостиную. Посмотрел на диван, заваленный одеялами, журналами и дисками. Руби что-то буркнула, извиняясь за беспорядок. Он пришел без приглашения, так что потерпит.

— Ну так что? — спросила она, скрещивая руки на груди.

Если Дева и поразила ее грубость, он не показал виду.

— Тебе не придется жить в Беверли-Хиллз, — сказал он. — И работать в Голливуде. Да этого я от тебя и не жду.

Руби встала на пороге.

— По-моему, тебе лучше уйти.

Он удивленно поднял брови:

— Зачем же ты меня впустила? Как по-твоему, зачем еще я к тебе пришел? Чтобы поговорить о фильме? — Он рассмеялся. — Нет. Ты знала, что я пришел поговорить о нас с тобой.

Руби покачала головой, но он не двинулся с места. Стоял и смотрел на нее.

Теперь она могла понять, что означает его взгляд. Искренний, без тени актерского притворства, которое отпало, как только они начали проводить больше времени вместе. Но сейчас ей не хотелось ни о чем думать. Пусть уж лучше остается для нее прежним надменным актером, каким показался ей вначале, капризным и требовательным, привыкшим получать все, что ему хочется, манипулировать людьми.