Запасной выход

Я услышала тяжелое сопение и шелест мешков. Потом, прижавшись к щели, различила со спины невысокого мужчину, который остановился у двери и два раза постучал. Волосы у него были светлые, постриженные ежиком.

Раздалось лязганье, и дверь приоткрылась. Блондин вошел в кухню, и я услышала его приглушенный голос:

– Теперь давай быстрее, пока там никого нет.

Я ждала не дольше минуты. Потом в дверях показался Женя. Мне плохо было видно, но я все же успела разглядеть, что лицо у него обморочно-бледное, а с подбородка капает вода. Глаза были мутные, будто пьяные. Под мышкой он держал конец объемистого свертка, другой конец взгромоздил себе на плечо маленький блондин. То, что они несли, было похоже на средних размеров ковер, плотно скатанный в рулон. Сверток был упакован в полинявшее голубое покрывало.

– Да спускайся ты, – прошипел блондин. – Что застрял?

– Сейчас… – выдавил Женя и стал протискиваться между мешками. Блондин последовал за ним. Я следила за ними еще секунду, а потом потеряла из вида. Они спускались вниз по лестнице, и я слышала, как они то и дело наталкиваются на мешки. Однако никто не чертыхался, а это было бы вполне естественно.

Потом внизу хлопнула дверь. Я встала и, растирая ушибленное колено, спустилась к окну на площадке. Светлая машина – какая угодно, только не синяя – стояла рядом с подъездом. Потом я увидела эту парочку. Они быстро свалили сверток на снег, блондин отпер заднюю дверцу и помог Жене затолкать сверток в салон. Дверцу закрыли и еще с полминуты, не больше, о чем-то совещались. А потом блондин уселся за руль, а Женя вернулся к подъезду.

Дверь, ведущая на кухню, все еще оставалась открытой. Шаги Жени слышались далеко внизу. И тут я поняла, что должна воспользоваться случаем. Я не поняла толком, что они затеяли, но помнила одно – Юлиного голоса на кухне я не слышала. Я хотела знать, куда она делась, и поэтому быстро спустилась на один пролет и вбежала на кухню.

Что меня побудило спрятаться – я сама не знала. Наверное, подгонял страх – какой-то животный, который рождается не в голове, а в животе. Я выскочила в коридор, открыла первую попавшуюся дверь, предварительно убедившись, что это не та комната, которую занимает Женя. В темноте я различила только беспорядочное нагромождение мебели. Когда на кухню вернулся Женя, я уже успела закрыть за собой дверь и притаиться у стены.

Раздалось щелканье металла – он набросил крюк. Потом завизжал паркет в коридоре – его шаги быстро удалялись. А затем я различила, как тяжело хлопнула дверь парадного. Несколько раз повернулся ключ в тугом замке. И все. Он тоже ушел.

Несколько минут я ждала, что он вернется. Потом поняла, что вряд ли это произойдет так скоро, и только тогда решилась покинуть свое убежище. Я в любой момент могла отсюда уйти – нужно только откинуть крюк и оставить черную дверь открытой. Наверное, Женя затем и вернулся – чтобы запереть квартиру изнутри, а потом присоединиться к своему продюсеру. Другой причины я не видела.

Я зажгла в коридоре свет – это было нелегко, пришлось долго шарить по стенам, нащупывая выключатель. Наконец под потолком вспыхнула желтая слабая лампочка. Только теперь, оставшись в пустой квартире, я поняла, как она огромна. Наверное, такая квартира стоила немалых денег, но ее нынешнее состояние было очень плачевно. К запаху плесени теперь примешивался другой – табачный. Женя почти не курил, так что, скорее всего, постарался его продюсер.

Я прошла по коридору, открывая одну дверь за другой. Везде я включала свет, но только на минуту, и, осмотрев комнату, тут же его гасила. Я не хотела, чтобы светящиеся окна привлекли чье-то внимание. Женя, скорее всего, был уже далеко – не остался же он во дворе! Обогнул дом и присоединился к своему новому приятелю. Но почему они выбрали такой неудобный путь? Из-за своего свертка? Разве его нельзя было снести по парадной лестнице?

Завершив осмотр, я убедилась – в квартире не было никого, кроме меня. И никаких следов Юли. Я вышла на кухню и постояла, оглядываясь по сторонам. В углу я заметила осколки фарфора – вряд ли их замели веником, скорее, просто отодвинули туда ногой. У меня под каблуками еще хрустели мелкие крошки стекла. Это были следы скандала. Но где же сама Юля? В этот миг я пожалела, что не взяла ее телефона. Сейчас, по крайней мере, я могла бы позвонить и убедиться, что она добралась до дома. Ее телефон наверняка был у Ксении, но разве можно звонить ей в такое время?