Запечатленные

«Не знаю! Похоже на камеру или подвал. Меня похитили Уотсоны!»

«Прости меня… Детка, п… прости меня! Я тебя… спасу, обещаю! Я тебя найду! Что случилось? Твое сердце бьет…»

«Меня накачали лекарствами, чтобы ты меня не нашел. Нас разлучили, чтобы мы не обрели своих способностей. Уотсоны пытаются понять, как произошло наше запечатление. Калеб…»

Я закашлялась. Ни к чему говорить Калебу, как мне страшно. Ему и так плохо, а станет еще хуже.

«Я знаю. Я все знаю… Я… я приду за тобой! Только…»

«Как папа? А Бекки?»

«Тебя нет уже полтора дня, – неуверенно сообщил Калеб. – Мне пришлось… отцу. Позвонил… копам. Тебя ищут… найти тебя. Но у них не выйдет. Есть… похуже. Я… за твоим отцом. С ним все в порядке. Как ты, Мэгги?»

«В норме. Только очень больно».

«Мне тоже! Прости, детка…»

«Ты не виноват!»

«Они… подстроили. Следили… выкрасть тебя».

«Знаю».

«Не пропадай! Останься со мной!»

Я почувствовала, что связь исчезает. Перед глазами все поплыло, навалилась усталость.

«Прости! Меня чем-то накачали. В сон клонит».

«Я найду тебя… Обещаю! Люблю тебя, Мэгги… Я знаю, что тебе страшно, но ты не бойся! Люблю тебя!»

«И я тебя люблю! Прости, что не сказала раньше».

«И ты меня прости!»

Калеб исчез. Жуткую боль не уменьшило даже признание в любви. Пока мы разговаривали, мне стало чуточку легче, однако едва связь прервалась, меня будто ледяной водой окатили! Вдали от Калеба было ужасно холодно и больно. Я верила, что он и за моим отцом присмотрит, и никогда не перестанет меня искать, хотя бесплодные поиски и жизнь в муках казались гораздо хуже смерти.

* * *

Чуть позже я проснулась с невыносимой головной болью. Меня тошнило, по спине и ногам бежали судороги, от которых сводило пальцы. Я свесилась с койки, но желудок был пуст – мне не давали ни еды, ни питья. Я откинулась на подушки и попыталась перевести дух.

Господи, и как бабушка Калеба это выдержала?

А сегодня всего лишь второй день… Тело сотрясали судороги, совладать с которыми я не могла. Скрипнула дверь.

– Еще не сдохла? – с ухмылкой спросил Маркус.

– Пошел вон! – велел его дядя, который сидел в углу на стуле и наблюдал за мной.

Парень хлопнул дверью, оставив нас наедине.

– В следующий раз, когда останешься одна, не забудь одеться. Марла тебе вещи принесла.

Я опустила глаза и увидела свои босые ноги, запутавшиеся в простыне. Я быстро их поджала и бросила на него яростный взгляд, но в своем жалком состоянии вряд ли напугала моего мучителя. Он был красив, и это особенно раздражало. Глаза и волосы темные, на вид лет сорок пять. Будь он персонажем из «Гарри Поттера», наверняка преподавал бы в Слизерине.

– Что вы здесь делаете?

– Смотрю, как ты спишь. Смотрю, как тебя ломает. Изучаю тебя.

Я чувствовала, что моя смерть стоит буквально на пороге, однако не сводила с него глаз. Мне было крайне неуютно находиться с ним в одной комнате, особенно без одежды.

– Значит, это вы влезли в мои сны?

– Да. Мэгги, ты особенная.

– Почему все постоянно это повторяют? – пробормотала я. – Нет во мне ничего такого!

Он рассмеялся, откинулся на спинку стула и скрестил ноги.

– Спорь хоть до вечера, но ты особенная. То же самое и с Калебом, – проворчал он, – хотя мне и тяжело это признать. Не зря запечатление случилось именно с вами. Вы бы наверняка обрели исключительные способности. Впрочем, теперь это вам не грозит. – Он вздохнул и облокотился на колени. – Мне вовсе не улыбается так с тобой поступать, однако как глава клана я должен все это прекратить! Ради своего клана.

– Ваша глупая вражда меня не касается! Калеб тогда даже не родился! Мы встретились на перекрестке и ничего не могли поделать! Мы не выбирали свою судьбу, это она выбрала нас.

– Да! Вот именно! – выкрикнул он и резко поднялся со стула. – Почему ты? Почему он? Из всех кланов выбор снова пал на Джейкобсонов! Силы Вселенной, контролирующие жизни Асов и их запечатления, всегда благоволят к Джейкобсонам! Почему опять повезло им? В остальных кланах полно желающих, которые ждут встречи со своими половинками и жаждут получить способности!

Я покачала головой и закрыла глаза. Такого ни в чем не убедишь. Он же сумасшедший!

– Уходите. Я хочу одеться. Хватит смотреть, как я плачу от боли, которую причинили мне вы!

– Я же говорил, мне и самому не нравится так с тобой поступать.

– Но вы же продолжаете меня мучить! А ведь я вам ничего плохого не сделала! И вы еще удивляетесь, почему Бог одаряет другие кланы вместо вашего?! Как можно так обращаться с людьми! Убирайтесь!

– Я знаю, каково тебе сейчас…

– Откуда вам знать?! Вы хоть когда-нибудь разлучались со своей нареченной?

Он помолчал, чуть смутившись.

– Нет.

– Тогда вы понятия не имеете, каково это! Убирайтесь! – повторила я.

По щекам покатились жгучие слезы. Я плакала не только от боли, хотя ее хватало. Я злилась и чувствовала себя совершенно беспомощной. Мне было ужасно жаль Калеба, который испытывал то же самое, если не больше.

Уотсон вышел и тихонько закрыл за собой дверь.