Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых

— А как же люди? Они же голодные…

— Без тебя разберемся! Вон отсюда!

За тем, что происходило дальше, девушки наблюдали из окон.

Заключенных выгнали под конвоем и в двух десятках метров от насыпи велели рыть яму. В шестом вагоне тоже обнаружили тиф. Зеки вытащили из «телятников» мертвых и скинули их в общую яму. Дальше случилось невероятное. Зеков из четвертого и шестого вагонов выстроили возле той же ямы, и рота солдат начала в них стрелять, без команды. Минут десять длилась пальба. Бежать никому не удалось. Солдаты побросали трупы в яму и присыпали землей. Раздалась команда: «По вагонам!», поезд двинулся с места и стал набирать скорость.

Девушки ревели, Лиза скрипела зубами. Комендант принес им фляжку и поставил на столик.

— Вот, выпейте, барышни. Спирт. Дезинфицирует и успокаивает. И не распускайте нюни, вам еще не то предстоит увидеть. Иначе нельзя было! Нам еще пять суток пилить, а тиф — зараза тяжелая, в таких условиях не лечится. С заразой на борту нас близко к Владивостоку не подпустят. Вовремя засекли. Двух вагонов лишились, а могли весь эшелон заразить, и сами подохли бы… Ну, ладно. Водой запивайте и дыхание задержите, чтобы не обжечь слизистую. Он ушел.

К вечеру у Лизы поднялась температура, к ночи начался жар.

— Тиф, ядрена вошь! — прохрипел фельдшер и плюнул.

— Не дам убивать! — крикнула Клава и оттащила старика от бредившей больной. В ответ получила оплеуху, да такую, что отлетела в угол и ударилась головой об полку.

Сбежали, называется. На край света счастья искать. Правды им захотелось, справедливости!

2

Машин на привокзальной площади хватало, но ни один шофер не соглашался везти женщин. Деньги в Томске не имели большого значения, здесь все еще ходили продуктовые карточки, по ним же давали и водку, которая ценилась больше всего. Так уж у нас повелось, расплачиваться за услуги пол-литрами. Конечно, водку можно было купить за деньги на черном рынке, где торговали всем, чем угодно, но цены на ходовой товар превышали все разумные пределы. Ни у Ирины, ни у Тани не было таких денег.

Ирина увидела, как к черному ЗИСу подошел молодой лейтенант, бравый парень в начищенных до зеркального блеска хромовых сапогах. На таких машинах разъезжало большое начальство. «Наверное, из машины не вылезает или из конторы. Нестроевой офицер», — подумала Ирина и решительно шагнула к нему.

— Послушайте, я вижу, вы никуда не торопитесь. У вас наверняка есть невеста, а у меня колечко с настоящим рубином. Очень дорогое.

— У меня нет невесты, — улыбнулся лейтенант.

Женщина показалась ему странной. Одета по моде, на вид ей лет сорок, красивая, золотые побрякушки на шее и на пальцах, а в то же время на ярком цветастом платье орденские планки. Наград немало, похоже, до Берлина дошла. Только вот с золотыми кольцами планки как-то не вязались.

— Нет невесты, так будет.

Женщина сняла с пальца колечко и покрутила его. Камень засверкал на солнце.

— Его же можно продать. Или обменять на водку. За него много дадут.

— Что вы от меня хотите?

— Мы отстали от поезда, у меня там дети. Надо его догнать. Как это сделать? Помогите.

— Кто это «мы»?

Ирина махнула рукой. Таня, стоящая в стороне, подхватила сумки и подбежала. Лейтенант растерялся. Он еще не встречал таких красивых девушек. Глаза как васильки, синие, огромные и напуганные. О такой можно только мечтать.

— Мы в аптеку ходили и за продуктами, а поезд ушел, — сказала девушка, едва не плача.

— В какую сторону?

— На запад, к Новосибирску. Пассажирский 731. Пятнадцать минут назад генерал сказал своему шоферу и

адъютанту Антону Бучме, что машина ему сегодня не понадобится, можно ее отправлять в гараж, он останется на вокзале. До завтрашнего утра Антон был свободен, чего никак не ожидал и оттого не строил никаких планов.

— Ваш поезд можно перехватить на переезде. До него восемьдесят километров. Пожалуй, я вас отвезу.

Женщины чуть ли не завизжали от восторга.

— Не торопитесь радоваться. Поезд надо остановить, на ходу вы не запрыгнете. Сейчас я схожу на вокзал и возьму красный флажок у диспетчера. На переезде нет будки стрелочника, но если машинист увидит офицера с красным флажком, то остановится.

Ирина протянула ему колечко.

— Оставьте. Ни водка, ни золото мне не нужны. Просто я хочу вам помочь. Меня зовут Антон.

— Меня Ирина, подругу мою зовут Таней. А мы успеем?

— Поезд будет ползти до переезда долго, железка забита эшелонами, обгон на ней невозможен. Садитесь в машину. Я быстро.

Лейтенант побежал к зданию вокзала.

— Есть все же справедливость на белом свете. — Ирина взглянула на подругу. — А ты чего так раскраснелась? У тебя щеки горят.

— Запыхалась.

— Ой, девка, врешь. Да, парень он складный, сама бы влюбилась, будь лет на двадцать помоложе. Не смущайся, я видела, как у него глаза заблестели, когда он увидел тебя.

— Скажете тоже, Ирина Николаевна.

— Конечно скажу. Молодость — пора чувств, и незачем их стесняться.

— У меня жених есть.