Запертая комната

А может быть, эти трое неизвестных – на самом деле одно лицо? Вкладчик, племянник, убийца?

Да, есть над чем поломать голову.

Мартин Бек отодвинул кружку и поглядел на часы. Быстро время пролетело – уже половина десятого. Пойти куда-нибудь поздно.

Да и куда идти?

Мартин Бек поставил пластинку Баха и включил проигрыватель.

Потом лег в постель.

Он продолжал размышлять. Если отвлечься от всех пробелов и вопросительных знаков, из того, что уже известно, можно составить версию. Племянник, вкладчик и убийца – один человек. Свярд был мелким шантажистом и шесть лет принуждал этого человека платить ему семьсот пятьдесят крон в месяц, однако из-за болезненной скупости ничего не тратил. Его жертва продолжала платить год за годом, пока не лопнуло терпение.

Представить себе Свярда в роли шантажиста не так уж трудно. Но у шантажиста должны быть какие-то козыри против того, у кого он вымогает деньги.

В квартире Свярда ничего такого не нашли.

Конечно, он мог завести для своих секретов абонентский ящик в банке. Если так, полиция об этом скоро узнает.

Суть в том, что шантажист должен располагать какой-то информацией.

Где мог складской рабочий добыть такую информацию?

Там, где он работал.

Или там, где жил.

Насколько известно, Свярд в общем-то больше нигде и не бывал.

Только дома и на работе.

Но в июне 1966 года Свярд оставил работу. За два месяца до этого на его чековый счет поступил первый взнос.

Стало быть, началось все больше шести лет назад. А чем занимался Свярд после этого?

Когда Мартин Бек проснулся, пластинка все еще крутилась. Может быть, ему что-то и приснилось, но память ничего не сохранила.

Среда, новый рабочий день, и совершенно ясно, с чего он должен начаться.

С прогулки.

Нет, не до метро. В кабинет на аллее Вестберга Мартина Бека не тянуло, и сегодня у него были вполне уважительные причины не являться туда.

Вместо этого он решил побродить по набережным. Сперва – по Шеппсбрун, потом, перейдя мост у Слюссена, свернуть на восток вдоль Стадсгорден.

Он всегда очень любил эту часть Стокгольма. Особенно в детстве, когда у причалов стояли пароходы с товарами из дальних стран. Теперь редко увидишь настоящие океанские корабли, их заменили паромы для любителей выпивки с Аландских островов. Хороша замена… И вымирает старая гвардия докеров и моряков, без которых гавань совсем не та.

Сегодня настроение Мартина Бека заметно отличалось от вчерашнего. Он получал удовольствие от прогулки, шагал быстро, целеустремленно, думая о своем.

Эти упорные слухи о предстоящем повышении… Вот уж некстати. До прискорбной оплошности, допущенной им пятнадцать месяцев назад, Мартин Бек пуще всего на свете боялся такой должности, которая прикует его к письменное столу. Он всегда предпочитал работать, как говорится, на объекте, дорожил возможностью приходить и уходить, когда заблагорассудится.

Мысль о большом кабинете – длинный стол, две картины на стенах (подлинники), вращающееся кресло, мягкие кресла для посетителей, фабричный ковер с длинным ворсом, личный секретарь – эта мысль сегодня страшила его куда больше, чем неделю назад. Не потому, что он наконец поверил слухам, а потому, что он вдруг перестал безразлично относиться к последствиям такого варианта. В конце концов, может быть, не все равно, как сложится его жизнь в дальнейшем…

Полчаса быстрого хода – и вот он у цели.

Старый пакгауз был явно обречен на снос, он не годился для контейнерных перевозок и вообще не отвечал современным требованиям.

Ничего похожего на кипучую деятельность… Закуток для заведующего складом – пуст, стекла, через которые сей начальник некогда наблюдал за работой, – пыльные. Одно и вовсе разбито. Календарь на стене – двухлетней давности.

Рядом с горкой штучного груза стоял электропогрузчик, а позади него Мартин Бек увидел двух работяг, один был в оранжевом комбинезоне, другой в сером халате.

Первый – совсем молодой, другому можно было на вид дать все семьдесят. И скорее всего, ошибиться. Они сидели на пластиковых канистрах, между ними стоял опрокинутый ящик. Младший покуривал, читая вчерашнюю вечернюю газету, старший ничем не занимался.

Рабочие безучастно посмотрели на Мартина Бека; правда, младший выплюнул окурок и растер его каблуком.

– Курить в пакгаузе, – покачал головой старший. – Да знаешь, что тебе за это было бы..

– …раньше, – кисло договорил за него младший. – Так ведь то раньше, а мы живем теперь, или ты этого до сих пор не усек, старый хрыч?

Он повернулся к Мартину Беку.

– А вам что тут надо? Посторонним вход воспрещен. Вон и на двери написано. Или читать не умеете?

Мартин Бек вытащил бумажник и показал удостоверение.

– Легавый, – процедил младший.

Старик ничего не сказал, но уставился в землю и отхаркался, словно для плевка.

– Вы здесь давно работаете?

– Семь дней, – сказал младший. – И завтра конец, уж лучше вернусь на грузовой автовокзал. А вам-то какое дело?

Не дождавшись ответа, парень добавил: