Запертые во тьме

На одном из домов Саша рассмотрела название улицы — Маршала Жукова. К сожалению, ей это никак не помогло. Она смотрела на карту города перед тем, как отправиться сюда, но названия улиц даже не читала. Более того, не знала, где отстала от Войтеха и Марины. Мобильный телефон, который Саша по привычке захватила с собой, предательски молчал, но офлайновая карта, загруженная заранее, по крайней мере дала ей понять, где она находится. И примерное представление, где остались Войтех с Мариной. Во всяком случае, Саша хотела надеяться, что ее топографический кретинизм еще не принял угрожающие масштабы. Идя чуть ранее за спутниками, она смотрела на дома, не запоминая направление.

Передатчик тоже молчал, хотя чаще всего эти приборы работали даже в аномальных зонах. За пределы зоны сигнал не проходил, но внутри удавалось общаться. Очевидно, не в этот раз.

Выдвинувшись в том направлении, где, по ее представлениям, остались друзья, Саша внимательно смотрела по сторонам, чтобы не пропустить появление кого-нибудь еще менее приятного, чем огромное насекомое. В этом городе следовало держать ухо востро. Теперь, оставшись в одиночестве, Саша почувствовала себя ужасно неуютно в мертвой тишине и едва было не начала напевать под нос, но не решилась. Хотелось контролировать каждый шорох, каждый посторонний звук.

Однако чем дольше она шла, одна в этом уснувшем городе, тем сильнее успокаивалась. Ничего не происходило, ничего ей не угрожало. Саша начала увереннее оглядываться по сторонам и в конце концов остановилась перед высоким кирпичным домом. На нем она не увидела меток, а значит, военные еще не обследовали его. Рядом не было Марины, которая могла бы ей помешать, и Саша решила, что это самое лучшее время осмотреть пару квартир самостоятельно. Даже если она снова выйдет в другом месте, то какая разница? Все равно уже потерялась. А вдруг ей повезет, и на выходе она столкнется с Войтехом и Мариной? Тем более приоткрытое окно на первом этаже так и манило. Рама была старой, деревянной, и Саша, просунув руку внутрь и ободрав запястье, смогла откинуть защелку. Окно открылось с небольшим скрипом, и Саша ловко взобралась на подоконник.

Это была спальня. Небольших размеров, с двуспальной кроватью посередине и двумя табуретками вместо прикроватных тумбочек по краям. На кровати спали мужчина и женщина примерно ее возраста и даже не пошевелились, когда Саша, влезая в комнату, зацепила стоящий у окна стеллаж с книгами и несколько экземпляров упали на пол. Подняв книги и поставив их на место, Саша на цыпочках подошла к кровати, проверила пульс у спящих. Сердца их бились ровно, мужчина дышал глубоко, а вот дыхание женщины было тяжелым, глазные яблоки бегали под веками. Очевидно, ей снился сон. Скорее всего, кошмар, потому что женщина порой легонько дергала рукой, лежащей поверх одеяла.

Брать кровь на анализ было еще страшнее, чем у неподвижно спящего мужчины из первого дома, но Саше казалось крайне важным раздобыть не одну, а несколько проб. Закончив с кровью, она торопливо вышла из спальни, оказавшись в тесной прихожей. Календарь на стене застыл на отметке 5 июня, никто с тех пор не переводил прозрачное окошко на другую дату.

Следующей комнатой оказалась детская, где на двухэтажной кровати спали мальчики лет пяти и семи. Оба тоже не проснулись ни когда Саша бегло осматривала их, ни когда колола вены на тонких детских ручонках. В комнате был идеальный порядок: все машинки, конструкторы и пластмассовые фигурки зверей ровными шеренгами стояли на деревянных полках, книги высокой стопкой возвышались рядом.

Такой же порядок был на кухне. Саша заглянула в холодильник, убедившись, что молоко в бутылке со сроком годности до 10 июня еще не прокисло, хлеб на столе немного подсох, но не покрылся плесенью, и забытый кусочек сыра на маленькой тарелке чуть потемнел и свернулся, но тоже выглядел вполне съедобно. Для этого дома и людей в нем прошло не больше двух-трех дней, но за все это время они ни разу не проснулись, это ясно.

Саша набирала в пробирку воду из-под крана, когда сзади послышался голос:

— Вот ты где прячешься, сладкая!

Она подпрыгнула от неожиданности, быстро закрыла пробирку и спрятала ее в рюкзак. Обернулась. Кухня была пуста, и кто сказал эту странную фразу, она не знала. Голос принадлежал мужчине, но это точно был не Войтех. Да и не звал он ее никогда «сладкая». Что-то еще было странное, неприятное в этой фразе, но Саша не поняла, что именно. Неужели проснулся хозяин дома? Не должен был, никто из них не просыпается! Значит, в доме есть кто-то еще, кто не спит?

— Иди сюда, не бойся, — снова позвал невидимый голос.

Саша по-прежнему не видела его обладателя, но наконец поняла, что неприятного заметила в его тоне: была в нем некая затаенная опасность. Будто мужчина звал ее, но при этом знал, что Саша его боится, что не придет добровольно. И Саша на самом деле иррационально боялась. Казалось даже, что это не ее страх, чужой, что ей его навязали.

Не поворачиваясь обратно к раковине, Саша нашарила рукой нож в ней и крепко обхватила его пальцами.