Запертые во тьме

Невысокий абсолютно лысый мужчина, представившийся Андреем Павловичем, провел ее по короткому коридору в дальнюю комнату. Саше сразу бросилась в глаза тяжелая металлическая дверь с серьезным кодовым замком. Никакой охраны видно не было, но с такой дверью в ней не было необходимости. За ней скрывалась тесная комната без окон, зато с двумя кроватями: такими же крепкими и серьезными, как и дверь. На кроватях лежали мужчины, скорее даже, молодые парни. Оба были в типичных больничных пижамах, но новых и не застиранных, бледно-голубого цвета. Руки и ноги парней крепились к кроватям мощными кожаными ремнями: толстыми, широкими. Такие даже не разрезать быстро, порвать и вовсе нереально. Парни при этом выглядели смирными, и такие условия показались бы Саше чрезмерными, если бы она не видела, что стало с ребятами из соседнего лагеря.

— Они спят? — спросила Саша, поскольку ни один никак не отреагировал на их появление.

— Нет, — Андрей Павлович покачал головой. — Они в такой прострации почти все время, затем апатия переходит во вспышку агрессии, но быстро снова сменяется апатией. Но галлюцинируют они почти все время. Вы подойдите ближе, они не опасны: ремни крепкие.

Последняя фраза прозвучала с определенной долей снисходительности, будто он считал, что Саша боится. Она недовольно поджала губы, вздернула подбородок и шагнула к кровати справа. Мужчина, лежавший на ней, был действительно очень молод, лет двадцати пяти, не больше. Светлые короткие волосы топорщились в стороны, черты лица обострились, как во время тяжелой болезни.

— Он выглядит изможденным, — не удержалась Саша.

— Они ничего не едят, — развел руками врач. — Мы кормим их через зонд, но вы же сами понимаете, что это за еда. Взрослые мужчины на такой не поправятся.

И все равно Саше казалось, что за неделю даже на подобном питании человек не исхудает до такой степени. Особенно если учесть, что те, кого вывели из Кувандыка и кто находится на таком же питании, выглядят намного лучше. Будто у тех, кто спит, время замедлилось, а у тех, кто бодрствует, оно, наоборот, ускорилось.

Нет, тут же подсказал внутренний голос. Ведь для ребят, которых точно так же вывели из Кувандыка, но которые не спят, время идет нормально. Значит, ускорилось оно лишь у тех, кто подсознательно застрял в тени? Значит ли это, что спящие в больнице Медногорска все еще так же подсознательно остаются в Кувандыке? Может, потому и спят до сих пор?

Мысль показалась Саше интересной, ее определенно стоит обдумать и обсудить.

Саша наклонилась над мужчиной, чтобы рассмотреть лицо ближе, и он, до этого не подававший никаких признаков того, что заметил ее присутствие, внезапно посмотрел на нее. Не повернул голову, а лишь скосил глаза, но резко, не ища ее взглядом, не фокусируясь, от чего Саша едва не отпрянула. И только незримое присутствие за спиной Андрея Павловича заставило ее остаться на месте.

— Его зовут Сергей Попов, — не заметив ничего странного, сказал врач, — двадцать четыре года. Абсолютно здоров до происшествия. Да и сейчас, честно говоря, тоже здоров, если не считать галлюцинаций, в которых он все время пребывает.

— Сергей, ты слышишь меня? — спросила Саша, стараясь говорить спокойно и не отрывать от него взгляд, не терять зрительный контакт. Нет, она не собиралась его гипнотизировать, но ей казалось, что сейчас, когда они оба смотрят друг другу в глаза, он ее видит и, возможно, понимает, где находится. Но стоит ему отвлечься, и она снова его потеряет.

— Слышу, — абсолютно трезвым голосом ответил Сергей. — Кто ты?

— Меня зовут Саша.

— Ты с ними?

— С кем?

Он не ответил, поэтому Саша продолжила:

— Ты помнишь, что произошло?

— Когда?

— Когда вы с группой пошли в Кувандык через черноту.

— Да. Нас было четверо. Майор шел первым, потом я, следом Заяц и Первушин. В городе было темно, будто ночью, нам пришлось включить фонари.

Сергей начал рассказывать о том, как они осторожно продвигались по пустым улицам, заглядывали в сонные дома, не встречая сопротивления, видя только мирно спящих в своих кроватях людей. Саша слышала, как беспокойно переступает с ноги на ноги Андрей Павлович, но прервать ее не решается. Должно быть, ему выдали инструкцию не допускать чужаков к пациентам, но за Сашу замолвил слово полковник, а потому врач не понимает, стоит ли ему ее прервать и не дать допрашивать больного. А еще Саша чувствовала, что ему тоже любопытно. Она не удержалась и едва заметно повела Сергея по его воспоминаниям, а потому доктор едва ли слышал все это раньше, если только сам не владеет гипнозом, а Саше казалось, что не владеет.

Сергей не рассказал ничего важного для нее, поскольку все это она уже видела сама или знала из откровенных слов полковника. Их группа в тот раз не встретилась ни с какими феноменами и возвращалась спокойно. Может быть, потому и ослабла бдительность солдат и они решились снять защитную одежду, в которой, на их взгляд, не было необходимости, зато было очень жарко.